Британский военный кабинет собрался в тот же день, 21 марта, и заявил, что пока не сделано еще никакого приглашения, но предложил, что царь может искать убежища либо в Дании, либо в Швейцарии, а не в Великобритании. Получив это известие, Милюков официально попросил предоставить убежище в Великобритании, на что британское правительство, не мешкая, недвусмысленно заявило: «Выполняя просьбу русского правительства, король и правительство его величества с готовностью предоставляет убежище императору и императрице в Англии, с условием, что они будут пользоваться им в течение войны»[60] – и добавило, что это сделано именно и только по просьбе России. Это добавление говорит о том, что уже тогда англичане беспокоились об эффекте, который может оказать приглашение бывшего самодержца на общественное мнение Великобритании.
Бьюкенен продолжает в мемуарах: «23 марта я уведомил Милюкова, что король и правительство его величества будут счастливы исполнить просьбу Временного правительства и предложить императору и его семье убежище в Англии, которым, как они надеются, их величества воспользуются на время продолжения войны. В случае если это предложение будет принято, то русское правительство, прибавил я, конечно, благоволит ассигновать необходимые средства для их содержания. Заверяя меня в том, что императорской семье будет уплачиваться щедрое содержание, Милюков просил не разглашать о том, что Временное правительство проявило инициативу в этом деле»[61]. Милюков в своих мемуарах подтверждал, что «Бьюкенен ответил на мою просьбу о содействии этому отъезду, что король Георг с согласия министров предлагает царю и царице гостеприимство на британской территории, ограничиваясь лишь уверенностью, что Николай II останется в Англии до конца войны».
Форин офис подтвердил приглашение еще и директивой своему послу, где говорилось в весьма решительных выражениях: «Вам следует немедленно и весьма срочно убедить русское правительство абсолютно безопасно препроводить все императорское семейство в порт Романов так скоро, как будет возможно… Мы полагаемся на русское правительство в деле обеспечения личной безопасности Его Величества и его семьи»[62].
Временное правительство колебалось: оно не хотело обвинений в «предательстве революции» и в потворстве возможной реставрации монархии, да еще и было необходимо способствовать работе только что созданной Чрезвычайной комиссии для расследования деятельности старого режима, следовательно, Временное правительство само не настаивало самым решительным образом на отъезде царя, не желая подвергнуться ожесточенной критике. Бьюкенен вполне справедливо замечает, что «…так как противодействие Совета, которое оно [Временное правительство] напрасно надеялось преодолеть, становилось все сильнее, то оно не отважилось принять на себя ответственность за отъезд императора и отступило от своей первоначальной