По ту сторону. Анастасия Михалева

для окружающих, но вызывающий порой диссонанс в его ощущении мира, жизни и самого себя не давал ему покоя. Так человек в ходе эволюции научился контролировать животные инстинкты, руководящие его предками, но они все так же живут в нас, выжидая подходящий момент, чтобы вырваться наружу. Порой им это удается. А бывает и так, что они лишь маячат на периферии нашего сознания, напоминая о своей власти над нами. Подобным образом, стараясь уйти от прошлой жизни и стереть прошлое, мы можем только запрятать их как можно дальше, запереть на прочный засов и оставить их там покрываться паутиной времени. Но нам никогда не уничтожить их.

      Поэтому сейчас, слушая совсем не похожий на городской и до тошноты, как ему казалось, дикий говор сестры, порождающий сомнения в его собственной маленькой эволюции, Даррен уговаривал себя не нагрубить ей и не бросить трубку. Он напоминал себе, как они были близки в детстве: как вместе удирали по ночам искать клад, желательно в саду у соседей; как после этого он всегда брал удар на себя, пряча ее, плачущую, у себя за спиной, будто так она становилась невидимой для разозлившихся родителей; как он учил ее пускать камешки по воде и лазать по деревьям; как он отгонял от нее дворовых собак, которых она до смерти боялась в детстве. Как же все было просто тогда. Ему казалось, что лучше и быть не может, и он никак не мог понять, чего вечно не хватает этим снобам – как называл их отец – в больших городах…

      – Алло! Даррен? Даррен? Бочонок? Ты меня слышишь?

      Видимо, он слишком надолго пропал в мире грез и воспоминаний, и теперь в качестве расплаты ему напомнили с детства ненавистное прозвище. Сердце забилось чуть чаще, и пришлось вновь подавлять подступившую к груди ярость.

      – Да—да, я здесь.

      – Ну что скажешь?

      – Что скажу?.. – Даррен точно знал, что какая—то часть его мозга слышала, что сказала Марта, но делиться этой информацией она не хотела. Можно было положиться на удачу и дать расплывчатый и ничего не значащий ответ, но это был бы слишком отчаянный блеф. Надежней было сдаться. – Насчет чего?

      – Как это насчет чего? Насчет твоего приезда домой, конечно! Опять не слушал?

      – Прости, голова раскалывается…

      – Но ты же помнишь, что мы ждем тебя на годовщину родителей? Я спрашивала, когда ты прилетишь, чтобы мы могли тебя встретить в аэропорту.

      Встретить меня в аэропорту? Чтобы я потом провел 4 часа в машине в вашем обществе без шанса на спасение? Нет уж, спасибо.

      – Спасибо за предложение, но я как—нибудь сам разберусь. Тем более, я еще не покупал билет, так что, не знаю, когда прилечу.

      – Ну что же ты! Покупай скорее! Чтобы Стив успел отпроситься с работы и забрать тебя.

      – Ты меня слышишь вообще?! Я сам… – он выдохнул и понизил голос. – Я сам доберусь. Честное слово. Не стоит беспокоить… Стива. У него наверняка куча работы.

      – Ой да. Ты прав. Знаешь, недавно…

      – Марта!