Личная секретарша Щюра – Верунчик, эдакая неприступная, для рядового состава, худышка, пряная селёдочка с алыми губками, сделала перед уходом Федора в конце рабочего дня выразительные и удивленные глазки голубыми пуговичками и вытянула губки привлекательным колечком:
– Оу, Ипатий, ты влез в криминаль?! Расскажи! Девушке интересно!
– Вляпался.
– Серьезно?
– Дальше некуда.
– Как интересно! Расскажи. Слышала, ограбление в поезде? – не унималась любопытная Верунчик. Она была очень ответственным секретарем и докладывала начальству о любой провинности подчиненных, о любой невинной шалости сотрудников компании, направленной, по ее мнению, на подрыв авторитета «босса».
– Убийство, – не сдержался и ляпнул Федор, красуясь своей значительностью, и тут же пожалел. Такие скользкие дамочки, как Верунчик, могли выдуть из скрепки – тромбон, из презерватива – дирижабль. С этими сплетницами и стукачками надо быть втройне осторожным.
– Дааа? Оу, как интересно! Босс в курсе?
– А вы доложите начальству письменно, со своими традиционными мерзкими подробностями, со своей грязной отсебятиной, – зловеще прошептал Федор ей на розовое ушко, на ходу придумывая мрачные шутки. – Но помните, Верунчик, на этот раз можете пойти по статье 70, УК РСФСР22. До десяти лет. Строгого режима.
Верунчик оставила в глазницах наивные, изумленные голубые пуговки застывшими от ужаса. Губки обиженно поджала.
Понимая, что нельзя наживать дополнительных врагов, Федор смягчился.
– Обязуюсь: буду лично вас информировать о ходе расследования. Но уговор: до вынесения бандитам смертного приговора – полный молчок! Киа кумитсу! Совершенно секретно! Иначе – смерть!
– Оу, конечно – конечно! – воскликнула Верунчик с намеренным акцентом на букве «чэ» и покраснела. – Клоузд. Стафф оунли23.
«Женщина промолчит» – это из области невероятного. Например, наводнения в узбекском Самарканде или пустыне Гоби. Произойти, теоретически, может. Но вряд ли.
По возвращению домой Федора ждал большой, просто огромный, неожиданный сюрприз.
Он позвонил домой с работы, извинился перед матушкой за утренний английский уход, похожий на бегство, соврал, что срочно вызвали, телеграммой, и едва не уволили с работы. Мама отчитала сына и настоятельно попросила быть к ужину. Это значило по старой и доброй традиции их семьи, что отец будет при галстуке, мама – в белой кофточке, и они должны будут отмечать новые капиталовложения сына в общий семейный бюджет, те самые, украденные его попутчицей четыреста долларов, о получении которых мама уже знала заранее, еще до окончания командировки сына.
Но сюрприз был иного характера.
Заявка
По трубе длинного, замысловатого коридора старой трехкомнатной квартиры