Общее число погибших в ходе геноцида галицких русинов оценивается примерно в 140 тысяч человек[85]. Около 60-ти тысяч – в первый период репрессий[86]. Около 80-ти тысяч – во второй период репрессий, начавшийся после оставления русскими войсками большей части Галиции в мае-июле 1915 года. Не все они погибли в Талегофе. С 4 сентября 1914 года по 10 мая 1917 года через Талергоф прошли 20–30 (по разным оценкам) тысяч человек. Из них погибли 6-10 тысяч (каждый третий-четвертый). Однако была тюрьма в Терезине (Чехия), были иные тюрьмы и концлагеря империи[87], в каждой из которых погибло от нескольких сотен, до 2–3 тысяч человек, а еще сотни, если не тысячи везли в тюрьмы, но не довезли[88]. Большинство же погибло от бессудных казней непосредственно «по месту жительства».
То есть 20–30 тысяч, прошедших через Талергоф, и примерно такое же количество, прошедших через несколько тюрем империи[89], – это только русины, депортированные из Галиции во внутренние области империи. Количество, сравнимое с пострадавшими от операции «Висла», по поводу которой до сих пор любят ломать копья с поляками украинские политики националистического спектра. Надо только отметить, что в ходе операции «Висла» не было массовых внесудебных казней. Не существует юридических подтверждений даже единичных эксцессов, хоть можно предположить, что погибшие от косвенных причин – тяжесть процесса переселения, переживания, грубое обращение – были, однако статистика таких случаев отсутствует[90]. Общее количество переселенных в ходе операции «Висла» составило 137 тысяч 833 человека[91]. То есть количество лиц, перемещенных в новые места обитания, примерно соответствует (даже несколько уступает) количеству только уничтоженных во время русинского геноцида 1914–1917 годов в Галиции.
К числу жертв следует еще добавить тех, кто погиб в ходе принудительных депортаций. Только к апрелю 1915 года, по оценкам газеты «Діло», число депортированных превышало 100 тысяч человек[92]. Правда, в украинофильских кругах их принято было именовать «беженцами». Однако настоящих беженцев там было немного[93]. В связи с этим можно указать на сообщение известного украинского писателя и политика-украинофила Богдана Лепкого, побывавшего летом 1917 года в, как он выразился, «лагере беженцев» в Гминдене. О том, что это было за учреждение, можно прочесть у современных украинских авторов: «Село