Денису, безбоязненно закурившему – по случаю такого шумного циркового представления – крепчайшую сигарету «Каро», было далеко не всё слышно. Но главное он понял: часовые утверждали, что бдили неустанно, а чихать начали потому, что ветер неожиданно принёс с моря сильный запах гниющих водорослей….
Всё складывалось совсем неплохо. Через час основная масса служивого народа опять проследовала к морскому транспорту, только около летательного диска осталось около пятнадцати автоматчиков – в сопровождении пяти офицеров в чёрной форме. Да и светло стало вокруг – словно днём: более ста долгоиграющих армейских факелов ярко освещали всю Синюю долину. Было очень похоже, что после недавней тревоги немцы решили про конспирацию забыть напрочь.
«Оно и правильно!», – искренне одобрил Денис эти действия противника, уплетая за обе щёки толстую консервированную баварскую колбаску, уложенную поверх жёсткой соевой галеты. – «Только вот, ребятишки, оно поздновато будет. Скорый поезд – «Шпицберген – Неизвестность» – уже отходит от дальнего перрона…».
Это странное ночное происшествие, по-видимому, внесло свои коррективы в график проведения испытаний. С самого раннего утра техники ещё несколько часов усердно провозились возле аппарата, проверяя и перепроверяя правильность и надёжной соединений всевозможных разъёмов, осторожно дергая за оплетённые блестящей проволокой толстые провода и за разноцветные тоненькие проводки.
Наконец, на обычной дрезине подвезли три бомбы.
Солидные такие бомбы, визуально – килограмм по сорок-сорок пять каждая, выкрашенные в светло-болотный цвет, с чёрной свастикой в коричневых кружках. Двое штатских скинули пижонские чёрные сюртуки, закатали рукава белоснежных рубашек и аккуратно, двигаясь медленно и плавно, словно стараясь совсем не дышать, закрепили бомбы – одну за другой – под днищем «тарелки».
Солдаты подкатили три светло-зелёных бочки с топливом, чёрными шлангами, проходящими через ручные поршневые насосы, соединили бочки с испытуемым диском, дружно задёргали за длинные рычаги насосов, сильно запахло какой-то неаппетитной химией…
Похоже, всё уже было готово к началу проведения испытаний: военные и штатские скрылись из поля зрения Дениса, рассредоточившись по Синей долине в ту и другую стороны. Перед тускло-серебристым диском остались стоять только два представительных господина.
Один из них – одетый в полувоенный френч – невысокий, плотный, с кривым шрамом на щеке, показался смутно знакомым.
«Кто же это, кто?» – недоумевал Денис, торопливо роясь в закромах своей памяти. – «Господи, это же Мартин Борман, рейхсканцлер НСДАП! То есть, начальник партийной канцелярии, что, практически, одно и то же. Вот оно даже как!».
Второй