Просто потому, что её в своё время долго учила уму разуму Индия, куда Англия «впёрлась» без всякого разрешения, неся свою куцую «цивилизацию». В результате англичане пристрастились к чаю, кальяну, красоте, постоянно путая её с роскошью, а Франция, подучившись в Сирии, стала мировой законодательницей парфюма, но это для олухов, ибо на востоке духи были всегда. Просто там это обычно, а на Западе – «Ах, это ещё и пахнет».

      Мужчина и собака

      Маленький кобель неизвестной собачьей породы не то чтобы выл, он жалобно поскуливал и царапал лапой своего хозяина, пытаясь его разбудить. Кузя, так звали пса, давно уже должен был оправить свои естественные надобности, задрав ногу над ближайшим кустом. Но хозяин был с вечера, плавно перешедшего в утро, смертельно пьян. Он не то чтобы спал, он подняться не мог.

      Кузя виновато и уныло побрёл в прихожую и «надул» там большую лужу. Затем лёг возле кровати хозяина и грустно вздохнул. Они уже давно жили вдвоём: человек и собака. Жили как умели, стараясь не мешать друг другу.

      Адам и Ева

      Адам рисует на белом полотне, растянутом в раю, между деревьями всё то, что видит в себе. Он видит, как летит паутина и рисует её и себя на ней летящим, он видит, как листок гонит по воде ветер, и рисует его и себя на нём плывущим, он видит, как птицы клюют на поляне семечки, рассыпанные для них Евой, и рисует эту поляну в виде скатерти и себя на ней. Но все рисунки, на которых он изображает себя, исчезают с полотна. Адам недоумевает, куда они могут исчезать, он ещё не знает, что всё то, где он наметил себя, воплощается своим собственным опытом и живёт своей собственной жизнью.

      Он уже нарисовал Ковчег под белым парусом, так как листок навеял ему мысль о Ковчеге, а паутина о парусе, он нарисовал летающий ковёр. Он начал придумывать слова, обозначающие рисунки. Каждый живописный образ получил своё словесное название, и его жизнь наполнилась новым смыслом.

      От наблюдения он переходил к замыслу, от замысла к образу в виде рисунка, от рисунка к слову, придумывая название образу. Он дунул на пролетающую мимо паутину, она сбилась в комок. «Значит, ветер не всегда благо для паруса» – решил он. Но, если бы не сильный ветер, всё бы уже было в паутине.

      – Адам, – назидательно сказала ему Ева, – то ты бродил по Раю, не зная, чем себя занять, то ты, найдя полотно, стал рисовать на нём свои рисунки, приведшие нас в эту пещеру, то ты съел яблоко и светлый мир рухнул для нас, то ты ищешь тишину, наконец ты придумываешь брак и женишься, ты всё время что-то ищешь, не пора ли остановиться.

      – Нет, милая Ева, не пора, – миролюбиво произнёс Адам, – если бы я остановился тогда, мы бы не взошли, и даже не нашли бы гору Арарат, и Господь бы не увидел нас, а не увидев, не простил бы наш грех. Я ищу только Господа. Ищу его во всём, даже в тебе. Помни об этом.

      Андроген

      Люди, почему-то решили, что андроген – это 50 на 50. И что в каждой Сущности тонкого мира 50 процентов – женского в каждом мужчине и столько же мужского в каждой женщине. А на Земле кто-то эту гармонию разрушил, и эти половинки бегают по