нами времени: однажды, как раз в то время, когда она была на утреннем богослужении, случилось какое-то несчастие с одною из её свиней и с целою семьей поросят. По поводу этой катастрофы она формально и раз навсегда выяснила себе вопрос о противоречии, существующем между обязанностями своими относительно Бога и живых Его тварей. Оказывалось, что Господь Бог тотчас же признал всю трудность её положения, – по крайней мере, она всегда утверждала это с невозмутимою уверенностью, для которой, вероятно, имела какие-нибудь основания, что Богу вполне известно, как нуждаются бедные бессловесные твари в её уходе, что никому другому нельзя их доверить, а что она с своей стороны не может быть в двух местах одновременно, что она в этом отношении такой же человек, как и всякий другой. Как бы там ни было, а результатом таких соображений явилось полное освобождение её от обязанности ходить в церковь, разве только в такое время и в такие дни, когда ей покажется возможным идти, как, например, после того, как все индейки будут отправлены на рынок, а куры не начнут еще высиживать цыплят. Что же касается дядюшки Понтина, то тетушка приняла на себя обязательство посылать его в церковь вместо себя самым аккуратным образом. Мистер Гейз, старый и сонливый приходский священник, никогда не вмешивался в их распоряжения на этот счет, хотя однажды его супруга, мистрис Гейз, имевшая весьма ясные и определенные понятия насчет своих обязанностей, пыталась усовестить этих независимых прихожан. Но, несмотря на всю ясность, простоту и удобопонятность речи, которыми жена священника отличалась и так справедливо гордилась, она не могла убедить мистрис Понтин. Во время разговора с мистрис Гейз она была крайне сдержанна и почтительна, но твердость её могла довести до исступления и обе женщины расстались в сильнейшем негодовании друг на друга. Летом, в рабочую пору, тетушка не всегда пускала Анну в церковь, но зимой почти каждое воскресенье можно было видеть молодую девушку сидящею в церкви рядом с дядей. Церковь была славная старая постройка с стрельчатым норманским сводом над алтарем, дальше виднелся надгробный памятник семьи Якобитов, на котором покоилась лежачая фигура богатой лэди в головном уборе, с кольцами на сложенных вместе руках, пальцы которых еще в некоторых местах сохранили розовую краску. На ферме религия сводилась к выполнению обряда и была делом, требуемым приличием; раньше же, в Лондоне, Анне приходилось слышать только насмешки над религией, так что последняя не входила в число тех вещей, которые имели бы для Анны жизненную действительность. Сначала дядюшка Понтин был немного сконфужен, когда увидел, что Анне трудно было следить за богослужением по молитвеннику, и он в особенности терялся, когда приходилось указывать ей страницы в виду всех прихожан; но когда она стала сама находить все, что ей было нужно в молитвеннике, то ему показалось, что её религиозное образование благополучно и надлежащим образом закончилась. Пискливый тон фисгармонии мистрис Гейз, однообразное пение воспитанников
