– Замолчите, или я вас сейчас передушу, – нагнетало рычание.
– Не успеете! – торжественно проскулила жертва.
– Шеи посворачивать успею.
Пробасило в ответ размеренно. В тоне уже читались мотивы примирения и возвращающегося спокойствия. Даже угадывалось сквозь дверь, как агрессор снова разваливается на стуле, отворачивается от раздражителя. Обладательница же скулящего голоса, с одной лишь ей понятной целью, вычурно и презрительно плеснула масла в опасный огонь:
– Это тоже не успеете!! Тупой болван!
– Ах ты ж дрянь! Да, что ж за б…!?
Кот опять взвыл и зашипел. Возгласы прокатились по коридору ревущим эхом. Оборвались глухим звуком падения мешка с песком на линолеум. Несбывшаяся жертва, надрываясь и нервно посмеиваясь, провыла в тембр коту:
– Я же говорила – не успеете! Никто никогда не успевает!
На несколько мгновений за дверью повисла мертвенная тишина. Планшет, лежащий на столе перед Никоном, нарушил ее тихим, тревожным сигналом. Прервавшийся было поток света, снова вернулся в здание. Кирилл, нехотя отвлекаясь от двери, протянул:
– Истребитель. Рухнул в воду прямо на взлете с авианосца! Похоже?
– Хороший образ, – выдохнул Никон, – похоже. Может быть, у тебя есть еще ассоциации?
– Так… Не знаю, – задумался Кирилл, – какие здесь могут быть еще ассоциации? Человек хотел успокоить женщину, а его самого успокоил коин.
– Как ты думаешь, что им двигало? – решил воспользоваться ситуацией Никон.
– Наверное, желание побыть не только в темноте, но и в тишине. Это же так приятно. Голова отдыхает. Вот дома можно быть часами. В тишине и в темноте. Но редко кто так поступает. Дома постоянно что-то притягивает к себе внимание. Здесь намного проще.
– Что тебя обычно отвлекает? – шагнул на открывшуюся тропинку оператор.
– Если честно, игра одна – «Город-2». Слышали?
– Это там, где игровой мир очень похож на наш?
– Ага. Я проверял. Очень похож. Даже самые глухие места.
– Ясно. А где получается отдохнуть, не отвлекаясь?
Кирилл задумался. Почесал макушку. Улыбнулся.
– В метро получается. Если нет в вагоне никого интересного. Станции мелькают за окном между длинными темными перегонами как дни и ночи. Это успокаивает, – мотнув головой в сторону двери, выпалил: – А можно посмотреть на его показатели?
– Только никому не рассказывай.
Никон подвинул планшет. Кирилл, схватив пластину, с интересом принялся гладить ее указательным пальцем. Ужаснулся:
– Какая рожа!
Действительно, схематическое лицо, отражающее сейчас состояние истребителя, оказалось страшным. В красных провалах глаз бегали точки зрачков. Рот разинут в кривой гримасе. Широкие черные брови нахмурены. Скулы напряжены. Карикатура на разгневанного деспота. Кирилл переключился с общего, доступного для эмоциональной оценки представления, на графики.
– Ого, вот это адреналин! У меня, наверное, никогда такого не было. А пульс и давление стремятся к норме. Так, что тут у нас? Ага, спирта почти один промилле. Мелатонин растет. Аминобутират растет. Дофамин на нуле.
Никон не слушал. Он должен бы сам глянуть показатели и при необходимости подправить. Сначала он так и делал. Относился к работе добросовестно. Внимательно вчитывался во все события. Бывало, по полчаса уделял анализу ситуации. Привлекал к этому супервайзера. Потом тот намекнул – не стоит дергать по пустякам занятого человека. Никон остыл. До такой степени, что даже теперь, когда один его подопечный валялся за дверью на линолеуме, а второй торжественно зачитывал его баланс, Никон пустым взглядом шлифовал оранжевые головы уличных фонарей.
– А можно я себе немного серотонина добавлю? Можно?! – помахал перед носом блестящей пластинкой Кирилл. – Скажите пароль. Я совсем немножко.
Никон устало протянул руку. Кирилл сунул в нее планшет.
– Нельзя. Тебе нельзя.
– Ну, немножко. Один разочек. Ну, пожалуйста. Вам что, жалко хорошего настроения?
– Будешь клянчить, я тебе мелатонин подниму, – хмыкнул Никон.
– Да поднимите хоть что-нибудь, махнул рукой Кирилл, – школу завтра просплю.
– В следующий раз не опаздывай, и я подумаю над твоей просьбой. На сегодня закончим.
Кирилл разочарованно кивнул. Выпрыгнув из кресла, поспешно влез в курточку. Выскочил за дверь. Снова послышалась возня. В кабинет, стуча каблучками, впорхнула дама. Вертя шляпкой на длинной изящной шее, размашисто плюхнулась в кресло. Покрепче, словно закрываясь от опасности, прижала к себе крупного пепельного кота, который впился в Никона ледышками глаз еще у самого входа. Восторженно пропела:
– Меня чуть не убили! Только что! Этот ужасный чурбан! Где вы были?!
– Мы были в наушниках. Психосонар, – солгал Никон, дабы не выслушивать обвинения в бездействии.
– Что