Таможенник играл, купеческая дочь читала французские романы и устраивала своему благоверному почти ежедневные скандалы, а их отпрыски росли как цветочки в чистом поле, предоставленные самим себе.
Детей в семье было трое. Старший – Лева (в семействе Пантелеевых существовала традиция называть первенца Львом), за ним шла дочь Ксения и замыкал троицу Вася.
Если Лева с младых ногтей стремился стать военным и желал служить в гвардии, то Вася, как уже сообщалось, мечтал о медицине.
Ксения в отличие от братьев была девушкой практичной и думала только об одном – как бы удачно выйти замуж.
Не будем вдаваться в судьбы старших отпрысков семейства Пантелеевых, обратимся к судьбе Василия. Над его кроватью висел фотографический портрет великого хирурга Пирогова, и перед сном мальчик часами разглядывал волевое лицо и пышные бакенбарды Николая Ивановича и представлял себя на его месте, средь порохового дыма и свиста картечи, в парусиновом шатре, проводящим сложнейшие операции. Возможно даже, что в ходе сражения будет ранен кто-нибудь из членов августейшей фамилии, а может быть, и сам государь император, и он – Василий Пантелеев – врачует царя, и в благодарность государь делает его графом, или князем, или, на худой конец, главным смотрителем императорских госпиталей.
Детские мечты переросли в серьезное увлечение. Сколько лягушек погибло под ланцетом будущего светила, и сколько повязок было наложено кошкам и собакам, и, когда Василий поступил на медицинский факультет Санкт-Петербургского университета, все восприняли этот факт как должное.
Курс был окончен с отличием, и многообещающий адъюнкт оставлен при одной из кафедр. Все, казалось, складывалось наилучшим образом. Но на беду грянула первая мировая война. Прочитав в «Русском слове» сообщение о сараевском убийстве, Пантелеев довольно быстро сообразил, какое может быть продолжение у этого события. Война не пугала его. Наоборот, детские мечты, порожденные чтением жизнеописания Н. И. Пирогова, наконец-то обретали реальное воплощение. Он, конечно, понимал, что на фронте будет совсем не так, как представлялось в сладких мечтах, и все же оказался в рядах добровольцев. Впрочем, скорее всего он все равно так или иначе был бы мобилизован.
Вместе с военно-полевым госпиталем, к которому он был прикомандирован, Пантелеев сразу же попал, что называется, в самое пекло, в 8-ю армию, осаждавшую Перемышль. Занесенные снегом карпатские перевалы, раненые и обмороженные, непрерывные, выматывающие операции – все это оказалось так непохоже на идеализированные представления Пантелеева о войне. Однако он не потерял силы духа. Напротив, усердие и самоотверженность оказались замечены, и в скором времени его назначили начальником госпиталя. Не обходили молодого врача награды. Когда летом 1915 года он встретился с братом Левой,