Неизвестная война. Повести и рассказы. Кирилл Берендеев

места для Германии, что немцам следует быть в рассеянии, подобно иудеям, что их надо расселить по всей планете. Лишь тогда они обретут истинную свою сущность. Ибо неможно немцам иметь своего дома, иначе все вернется на круги своя – и правители-предатели и их жадные сыны и разобщенность и раздробленность. И конечно, ненависть всей Европы, всего мира. Мы всегда были слабы, а когда – раз в тысячу лет – объединялись, нас провозглашали племенем убийц и выродками. Как звучит Германия на языке ее соседей? Для французов, испанцев, португальцев мы просто земля человеков, всяких человеков, а для славян мы страна немых. Характерно, да? Сколь же часто наши западные соседи решали, как жить этим всяким в центре Европы, и как часто восточные пытались покорить немую страну. Кто только ни топтал наши земли. Даже сейчас, вот совсем недавно, с запада у нас отобрали Эльзас, Лотарингию, Рейнскую область, а что не влезло, провозгласили свободным государством, с востока Померанию, Силезию, Мемель… мне продолжать?

      – Не стоит, – ответил Александр. – Ты и так убедителен. И очень долго не подойдешь к главному.

      – Я уже в нем, – напрягшись, произнес Клаус. – Все последние годы нас пытались содержать как военнопленных, всю страну. Нам давали деньги, под залог наших земель, у нас конфисковали армию и флот, нас давили выплатами, нам устраивали революции и перевороты. Боевики «Рот-Фронта» устраивали побоища в городах, пытаясь захватить власть то там, то здесь. Почему им это удавалось? Ведь это все на нашей памяти происходило. Вы же помните, как оно было – в Баварии, в Тюрингии…. Молчите? Не надо напоминать, как мы тогда жили, всего-то десять-пятнадцать лет назад. На пособия, на которые можно было купить только мыло и веревку. Ваши родители бедствовали, даже имея по две работы, в начале двадцатых я спасался только тем, что чистил обувь возле «Ритца». Как же меня били тогда другие, которым не повезло вылизать обувь американского промышленника или английского банкира. Ведь подавали-то не марками, а звонкой монетой, имевшей вес во всех уголках мира. Все мы хранили сбережения, если они имелись, в фунтах или долларах. Правительства менялись с пулеметной частотой. А теперь я подойду к тому, с чего, по-вашему, должен был начать. Сама Веймарская республика была мертворожденной по одной причине: диктат одной провинции над другими, той, самой ненавистной, среди прочих, самой богатой золотом ее дворян и самой нищей ее крестьянами. Подумать только, веками Пруссия считалась житницей Германии, а тут мы из последних сил кормили ее голодающих. И при этом голосов у прусских партий в парламенте всегда было столько, чтоб заблокировать любой законопроект, направленный против интересов их дворянства. Что вы так на меня смотрите, я ведь родом из Пруссии.

      – Хочу напомнить, ты хоть и бастард, но все равно должен носить титульную приставку к фамилии. А твой брат… – Александру закончить не дали. Роман не выдержал:

      – Твой брат с тридцать