Михаил Константинович Каргер был по совместительству одним из профессоров Университета, заведовал соседней кафедрой – истории искусств. Раньше он и нам преподавал – читал славяно-русскую археологию. Читал великолепно. Известен он был и своими раскопками – его капитальный труд «Древний Киев» не устарел и сейчас. На студенческих вечерах он обматывался платком, полный, с одышкой, усаживался на сцене и, приняв облик народной сказительницы, на русских диалектах изумительно читал плутовские народные сказки. Студенты его любили, но знали, что заслужить его благорасположение очень нелегко. Учеников у него было мало, они быстро попадали в немилость и отсылались после окончания университета куда подальше.
Он очень соответствовал своей фамилии: на немецком и еврейском фамилия его означала «скупой». Скуп он был феноменально. Ходил Каргер в весьма заношенной одежде, экономил на всем, был бездетным, а после его смерти осталось огромное состояние. Я прекрасно понимал, что приглашение к обеду отнюдь не означает угощения – каждый будет платить за себя сам.
За обедом разговор продолжился. Каргер поглядывал на меня маленькими глазками, тщательно расспрашивал о каждом дипломнике, внимательно слушал. Выпуск на выпуск не приходится, но на сей раз он у нас готовился очень хороший, было много классных ребят, очень талантливых и работящих, словом – перспективных. Я подробно перечислял достоинства каждого, рассказывал об их работах, говорил о специализации каждого, об их научных интересах, о возможностях использования. Каргер даже подначил меня: «Что-то у вас одни таланты!» Я уточнил: «Нет, конечно, есть и менее удачные выпускники. Вот такой-то – на одни троечки прошел всю учебу, едва дотянули до диплома. Другой вот – тоже середнячок. Просто я же знаю ваши требования – говорю о лучших». «Ну, спасибо, – сказал Каргер. – Теперь я ориентируюсь. Помогли. Кадровая политика, знаете, трудное дело. Ох, трудное!» – и мгновенно стал похож на хитроватую старушку-сказительницу.
Каково же было мое удивление, когда через месяц-другой стал известен выбор Института – были отобраны на работу как раз самые слабые выпускники, те, о которых я говорил со смущением, а самые сильные были забракованы – все как один. При встрече с Каргером я не преминул выразить свое удивление: «Зачем же вы меня расспрашивали, столько времени и внимания потратили на изучение и сортировку, чтобы ничего не использовать?» Михаил Константинович, ухмыльнулся: «Почему же не использовать? Очень даже использовал! Выбрал тех, которые нам нужны. Весьма признателен за информацию». Я был совершенно растерян и, что называется, потерял лицо. «Значит, вы мне совершенно не доверяете…» – «Что вы! Я очень ценю Ваши оценки! Вполне им доверяю». – «Так вы же выбрали самых слабых!» – «Именно! Гениев у нас достаточно. А кто будет черепки мыть?»
Тут