Черное ушло – не видать больше. Вот и ладно. У Лиха есть дело важней, чем пугаться дурных облаков.
Спохватившись, он запоздало поклонился ручью, сказал уважительно:
– Здравствуй, Водяной-Текучий.
Быстрая вода журчала вокруг гнилых бревнышек, неслась меж травянистых бережков. Может, и ответил водный владыка, да Лих не разобрал.
Он разулся, закатал штанины повыше и с башмаками в руке шагнул в прозрачный поток.
Ступни ушли в глинистое дно, глина жадно схватила добычу. Лих пошатнулся, уцепился за гнилое бревнышко, сломал, чуть не грохнулся. Ноги свело острой болью. Охнув, он с трудом вытащил наливающуюся каменной тяжестью ногу из глины, переставил вперед. Перенес вес тела. Снова ухнулся вглубь, взмахнул руками, шлепнул башмаками по воде, окатился холодными брызгами. Гадость! Вперед. Шаг. Еще один. Здесь дно повыше. Рывок – и Лих на берегу. Уф-ф.
Он плюхнулся наземь и принялся растирать нестерпимо ноющие ноги.
– Зар-раза! – ругался, кривясь от боли. – Вот же др-рянь!
С языка рвались и другие слова, но Лих удержал их, чтобы не гневить владык.
Он натянул башмаки, со стоном поднялся. Впредь будет умнее: не дубы пожалеет, а себя самого. На едва гнущихся ногах Лих поковылял вверх по течению. Водяной-Текучий ехидно посмеивался в ручье.
Началась болотина, под ногами захлюпало. На душе стало муторно. Благородные дубы остались за спиной, а тут – ивняк да ольшаник. Где сосновый бор, что обещал дядька Марий?
Однако вскоре сделалось суше, вернулись дубы, а там и сосны впереди завиднелись, на высокой гряде. Посветлело, и Лих повеселел, ноги пошли шибче.
Он взобрался на гряду. Мох здесь был белый и сухо хрустел. А ягодник-то какой! Сплошной ковер. Лих сорвал горсть бледно-розовых ягод, бросил в рот. Кислятина недозрелая. Однако плюнуть нельзя: лесного владыку обидишь. Пришлось проглотить, но уж благодарить Лих не стал.
А вот и заветная каменица.
Камни лежали опрятным холмиком, выглядывали из-подо мха. Кругом мох был белый, хрусткий, сухой, а их затянуло зеленым и мягким. Лих приблизился, поклонился сперва каменице, затем – соснам вокруг. Камни молчали, с сосен же упало несколько шишек; одна стукнула Лиха по маковке, и он улыбнулся в ответ на приветствие. Сел на корточки, разглядывая сокровище.
Чудо что за камни. И глазу видно, и подо мхом угадывается: замечательные. Округлые, гладкие, как на подбор. Серые, синеватые, с прозеленью, а вон даже лиловый виднеется, и белых несколько. Славная выйдет оградка, хоть и низенькая. Маловато камней, высокую стену не сложишь…
Лих призадумался. Откуда ей взяться здесь, такой каменице? Ладно еще гряда, на которой сосны выросли: гряду подземный владыка из земли выпятил. Но камни – владыка же их тут не складывал себе на забаву?