Золотоискатели в пустыне. Владимир Обручев

в шахту, увидит золото в забое и отнимет у вас отвод. Поставит своего человека докапывать или продаст другому рудокопу за хорошую взятку.

      – Знаем мы эти шутки! – усмехнулся Лю Пи.

      – Мы себе руки отшибаем и спины гнем, долбя жилу с утра до вечера! – воскликнул Мафу. – А он, жирный боров, только ест, пьет да на кане лежит.

      – На то он начальник рудника и должен порядок оберегать.

      – Все они на наш счет наживаются, черти! – заключил Мафу, отправляясь снова за рудой.

      После нескольких путешествий взад и вперед Мафу и Лю Пи также остались на мельнице дробить руду, которую потом приносили одни мальчики. Только в конце оба рудокопа отправились домой сами, чтобы принести припрятанные в шахте богатые куски и отклонить от себя подозрение и гнев начальника. Они все же принесли куски кварца похуже, в которых, однако, также блестело золото. Когда рудокопы высыпали две неполные корзины этой дани к ногам лое, глаза начальника заблестели жадностью, и он воскликнул:

      – Вот какое богатство попалось вам, счастливцы! Но, знаете, за богатую руду в казну следует платить не десятую часть золота, а пятую.

      Лю Пи был поражен. Как старый рудокоп, он знал, что в казну всегда поступала десятая часть золота, сколько бы ни давала жила. Выдумка начальника, очевидно, желавшего присвоить себе столько же, сколько поступало в казну, озадачила его.

      – Как так, лое? – пробормотал он смущенно. – Казна получает с лана один цын, а за помол еще пять фынов, таков закон.

      – Что ты учишь меня! – вскипел лое. – Так было прежде. А теперь новое распоряжение получено из Пекина: с богатой руды брать не один цын, а два, потому что казне много денег нужно. Война началась, в Туркестане мусульмане бунтуют, в Кульдже дунгане.

      – Вот как! Война будет? – удивился Лю Пи. – А мы и не слыхали ничего.

      – Дунгане – хороший народ, – усомнился Мафу, – чего им бунтовать?

      – Дунгане и мусульмане всегда были бунтовщиками! А за помол богатой руды также плата дороже, – прибавил лое, заметив, что его выдумка об удвоении отчислений в казну не встретила сильного отпора. – За помол теперь я посчитаю по восемь фынов с лана ввиду военного времени.