Так близко дерево ко мне,
Как будто нас вчера венчали.
В нем как в чулане при огне
С полузабытыми вещами.
Не знать неловко, кто со мной.
Скорее тополь, а не липа,
Так тесно ты вокруг налипло
И колыхаешься чудно.
Вот так невест и воровали!
Вытягиваясь и мертвея,
От сердца корень отрываю
И белкой падаю с ветвей.
Ленивица, встань-ка с постели!
Себя бы я за ногу в утро втянула,
Когда б не сидела в расслабленном теле,
Как в деснах здоровые зубы.
А может быть, мне и самой это любо —
Смотреть на рассвете без тени вины —
Как плыть на спине или падать с качелей —
На вещи, которые стыдно смотреть.
Как пьется пиво под грозой!
Оно – вовнутрь, вода – на голову,
Размачивая чувство голода,
Давя излюбленный газон.
Конечно, ноги промочу.
Потом, в тазу себя стирая,
Растрепанная и сырая,
Мурлычу или бормочу.
Похоже, в свежее переобули
Глаза, набитые весной несрочной.
Перегибаясь, буркнешь «гули-гули», —
И веет дух над костию височной.
Рыбицей стеклянной, голубою.
То ее ты под воду подставишь,
Чтобы набухала, почернела,
То ее на солнышке подвесишь,
Чтобы колыхалась, отражая.
Иль зароешь в ямку земляную,
И тогда тебя я не миную.
Жалко было мне солнцестоянья
И небес пятнистых и рябых,
Что уже не хочется сандалий
Или платьиц грубых и любых.
Принесите горы полотенец!
Вот сейчас себя из ванны выну,
И, как новорожденный младенец,
Буду непотребна и невинна.
На холод – что в омут: морочить нутро!
Как хлебные крошки – за окна, в рассаду.
Клюет и грохочет гроза у метро.
Из дома – как в яму – проветрить досаду.
Ах, страшен и лаком ночной светофор,
То выблеснет алым, то подзеленит,
И что-то гудит у него в сердцевине,
Когда прохожу, запахнув дождевик.
Я за угол, за угол, в страха середку,
Чтоб сердце щетинилось и зависало,
Чтоб зрение вывернулось наизнанку
И это, как сводку, внутри записало.
Как скачут на излете конь и всадник,
Не в силах брать высокие барьеры,
Я выхожу в подспудный палисадник
Пожаловаться на твои манеры.
Покуда, друг, ты расставляешь шашки,
Я думаю о том, что, вероятно,
И темные под небесами пташки
При ближнем взгляде неприятны.
Как свесясь с подоконника в больнице:
На что бы мне инакое польститься?
Собираюсь уснуть – и висят надо лбом
Ваши, розовы, лица, как фотоальбом,
Разлетевшийся к ночи толпой комарья,
И от вашей любви я сама не своя.
Как бы нравились мне вы отдельно,