Не помню, как мы оказались внизу под лестницей, кто-то усиленно растирал мне лицо снегом. Я смогла дышать и открыла глаза.
В воздухе пахло гарью.
– Где я?
– Жива, слава богу! – узнала я голос Ксюшы.
– Ксюх, ты откуда взялась?
– Прибежала! – Кто-то из ребят подсветил фонариком, и я увидела, как счастливо улыбается подруга. – Я успела, успела!
– А Валя? – Я села, оглядываясь.
– Здесь, – она закашлялась. – Что с нами было?
– Вот! – Я протянула ей измочаленную травяную вязанку.
– Не трогай! – Ксюша выхватила ее и начала брызгать чем-то из пластиковой бутылки.
– Что ты делаешь?
– То, что надо было сделать с самого начала, – объяснила она, – уничтожаю ловушку.
– Это у тебя что, святая вода? – удивилась я. – Откуда?
– Из церкви…
– А почему гарью несет?
– Чердак горит, – сказал Серега. – Прикинь, мы такие сидим, вас все нет, как провалились, наверное, час сидели, я окоченеть успел! И вдруг чую – дымом тянет. Сначала решил – из трубы: ну, бывает. А Юрка меня в бок тычет и говорит – сено занялось, сгорим! Давай девчонок вытаскивать. Райка – та совсем уснула, ну мы ее вытолкали, а сами – сено вышвыривать наружу. А вас-то нет! Нам не до смеху – живыми бы остаться. Как вдруг Ксюха, откуда ни возьмись. Ворвалась на чердак и давай водой поливать.
– Ага, – подхватил Юрка, – и «Отче наш» шпарила как заведенная! Тут мы вас и нашли, в самой глубине закопались, лежите как мертвые… А сено вокруг вас выгорело, как вы сами-то не сгорели, не пойму…
Я с трудом поднялась на ноги, голова кружилась.
– Ксюха, как ты догадалась в церковь пойти? – спросила.
– Рождественский сочельник, – ответила она. – Нечисть больше не может куражиться, выметает ее под праздник из нашего мира.
Она с усилием начала разрывать вязанку, бросая ошметки на снег:
– Все, больше нет проклятой вязанки, – сказала, – давайте сожжем остатки.
Мы собрали подгоревшее сено, соорудили за огородом костер и спалили ловушку на черта, в которую попалась Валина бабка Лида.
Потом еще возились с выброшенным с чердака сеном, затаскивая его обратно.
Эпилог
Я крепко проспала почти до обеда, как говорится, без задних ног.
Бабушка почему-то не разбудила меня и не устроила головомойку за испорченное сено.
Они с дедом обсуждали происшествие, приписав чуть не случившийся пожар случайности – мол, наверно, из трубы уголек выстрелил и попал на чердак сарая, сено чуть не занялось, но быстро потухло. Просто чудесное спасение!
И как они не заметили истоптанный двор, сажу и клочья травы…
Выйдя на крыльцо, я зажмурилась от яркого солнца. Весь двор был ослепительно бел и чист. Под утро пошел снег и покрыл все сотворенное нами безобразие.
Позвонила Раечка:
– Ты как?
– Вроде нормально…
– А твои?
– Представляешь, не заметили…
– Колю