Запах разгоряченных и грязных тел начинал перебивать дым и доходить до носа Бесс. Она никак не выказала охватившее ее отвращение.
– Я отвлеку его всего на минуту. У меня есть сидр на продажу.
Бесс говорила ровным, но вместе с тем любезным голосом.
Теперь Агнес повернулась и нахмурилась, увидев перед собой раздражающе хорошенькую девушку.
– Ты чего, думаешь, я в сидре не понимаю, так, что ли?
Со стороны стоявших поблизости мужчин послышался заинтересованный гул. Бесс подавила ужас, ощутив, что один из них встал к ней так близко, что она чувствовала его тело.
– Я вижу, что вы заняты без роздыху, миссис Крэбтри. Не хочу вас беспокоить. Моя матушка сказала…
– А, ну если тебе матушка сказала! – Агнес злобно передразнила Бесс, вызвав у пьяниц вал смеха и кашля; некоторые подхватили ее игру.
– Матушка ей сказала! Слышь, матушка сказала!
Мужчина, стоявший у Бесс за спиной, бесстыдно к ней прижался. Бесс покраснела, явственно ощутив ягодицами его тело. Весь страх, который она чувствовала, тут же сменился яростью. Какое право он имел так с ней обращаться? Какое право на это имел любой другой мужчина? Она развернулась на пятке, заставив мужчину вздрогнуть от резкого движения и нетвердо отступить назад.
– Сударь! Я не искала вашего внимания, и оно мне не по нраву!
Собравшиеся на мгновение замолчали от удивления и радости.
– Не повезло, Дэйви! – с издевкой заметил один. – Девчонка внимания не ищет!
– Но хотя бы назвала тебя «сударем»! – завопил другой.
Сам же мужчина от насмешек закусил удила. Он шагнул вперед, прижав Бесс к стойке.
– Может, девушке по нраву, когда ее берут силой? – спросил он.
Бесс замутило от насильственной близости.
– Отойдите от меня!
Она ощутила, как в ней нарастает ярость, которую, как ей было известно, нужно держать в узде, что бы ни случилось.
– Думаешь, ты слишком для таких, как я, хороша? Воображаешь себя хозяйкой Бэтком Холла?
Мелкие брызги зловонной слюны летели Бесс в лицо. Она подавила порыв вытереть их.
– Я вас предупреждаю…
– Предупреждаешь, девочка? – он рассмеялся. – Чего мне бояться? Что твой дурачок братец заявится? Или сам старик Хоксмит окоротит?
Когда он упомянул имя отца Бесс, многие из стоявших вокруг стихли. Ясно было, что некоторые знали, что случилось с семьей девушки, пусть ее мучитель и не знал. Бесс открыла рот, собираясь заговорить, но в ней бурлила такая ярость, что она не могла найти слов. Никогда она не была так зла, а теперь этот отвратительный человек тянул руки к ее груди. Бесс хотела дать волю гневу, но что-то в ней страшилось такого исхода, не зная, какими будут последствия. Вместо этого она схватила стоявшую на стойке глиняную кружку и замахнулась. Когда кружка соприкоснулась с лицом