А в другой раз, когда мне в очередной раз указали на дверь, я поняла, что мне терять нечего, уселась на стул в приемной начальника военкомата и сказала: «Отсюда я не уйду, разве что ногами вперед! Буду сидеть здесь, пока не попаду на прием к военкому».
Дежурный сначала опешил, а потом аж взвился. Его перекосившееся от злости лицо покрылось бурыми пятнами. Привстав со стула, он рявкнул, брызгая во все стороны слюной:
– А мы тебя просто выставим отсюда! А если будешь много выступать, упрячем в тюрягу! И не таким птицам, как ты, тут крылышки укоротили. А со своей девчонкой можешь уже попрощаться! Ее мы у тебя отберем и сдадим в детский дом, созданный специально для детей без имени и фамилии! – орал он.
От его поганого рта смердело, как от заброшенной помойки. Этот запах был настолько отвратителен, что я сплюнула в стоящий рядом замызганный бак с окурками от папирос.
Услышав, что ее собираются у меня забрать, Рита бросилась ко мне, стараясь обхватить руками мою необъятных размеров талию и, уткнувшись головой в живот, сотрясалась от сдерживаемых рыданий. Я чувствовала, как ее бьет нервная дрожь. Забыв, где я нахожусь и зачем пришла, я вскочила со стула и заорала на него, топая ногами:
– Ах ты, подонок! Ты угрожаешь, что отберешь у меня ребенка, а на-ка тебе, выкуси!
– И я, свернув дулю, сунула ему прямо в его поганую рожу. – Ты здесь сидишь и штаны протираешь, да еще берешь на себя право издеваться над женой командира, пришедшей в военкомат за помощью, которую мне здесь обязаны предоставить. Мой муж и отец этой девочки воюет с фашистами, а ты тут мне качаешь права?! Здесь военкомат, а не милиция! И меня никто сюда не приводил, а пришла я сюда сама, своими ногами! А раз так, значит, я имею на это полное право. Так что заткнись и сиди ровно!
И, как это ни парадоксально, он, как куль, плюхнулся на стул с выпученными глазами, но, слава богу, с закрытым наглухо ртом.
Зоя хохотала, вытирая рукой выступившие от смеха слезы.
– Ай да Люся! Вот тебе и тихоня!
Не знаю, чем бы это закончилось, но вошедший в приемную офицер еле сдерживался, чтобы не рассмеяться при виде постыдной капитуляции своего подчиненного.
Открыв дверь своего кабинета, он жестом пригласил меня войти.
Круто, очень круто вы «задвинули» моего подчиненного! По вашему виду я бы никогда не подумал, что вы на это способны.
Я уже сама не знаю, на что способна. Мне надоело впустую ходить по разным инстанциям и выслушивать от никчемных и в большинстве своем ни на что не способных «холуев» угрозы, граничащие с абсурдом, – вытирая рукой струйки пота и тяжело опускаясь на стул, ответила я.
Первый раз я встретила человека, который меня внимательно выслушал, не перебивая, не пытаясь сбить с толку и запугать в ловко расставленной ловушке из дурацких вопросов. Военком слушал молча, делая для себя пометки на чистом листе бумаги, а потом, пробежав по нему глазами, вложил