– Смейтесь, смейтесь. Смейтесь сколько угодно. Но так оно и будет! – и он, хлопнув дверью, выскочил из хаты.
Петя был очень красивый юноша: высокий, стройный, с сильным, хорошо развитым торсом. Выглядел он намного старше своего возраста. Его выразительные глаза и лучезарная улыбка – улыбка его матери, открывала ряд крупных здоровых зубов, белизну которых оттенял мягкий черный пушок, который начал только-только пробиваться над верхней губой его большого, по-мужски красивого рта. А кроме того, он был очень талантлив.
Это был поистине солнечный мальчик!
В шестом классе он проштудировал все учебники старшего брата за десятый класс. А когда тот поступил в институт, помогал ему разобраться со сложнейшими геометрическими задачами и чертежами. Зоя очень гордилась своими сыновьями и молила бога, чтобы война вернула ей старшего и не успела забрать на фронт младшего.
Три месяца я жила у Зои. Это были самые спокойные и сытые месяцы за все время эвакуации. Бывает так, что природа в одного человека вкладывает все то, что можно разделить на нескольких человек. Врожденная мудрость и ум, практичность и доброта, чувство долга и обостренное чувство справедливости, терпимость – сочетались у нее с твердостью духа и верностью тем, кого она любила, с кем дружила и кому верила.
– А Зоя знала, что ты потеряла документы? – тихо спросил отец.
– Конечно. Слушай. Прошло несколько дней.
– Зоя, я должна тебя предупредить, что у меня нет ни паспорта, ни свидетельства о рождении Риты.
– Как это нет? – встревожившись, спросила она.
– Зоя, я не хочу, чтобы твоя доброта и человеческая порядочность обернулись для тебя бедой. Если кто-то узнает, что я живу без документов, тебя ничто не спасет: ни заслуги твоего мужа, который был председателем самого передового и зажиточного колхоза во всей этой огромной области, ни то, что он коммунист, ни то, что он, старший сын и дочь пошли добровольцами на фронт.
– Не может быть! – стукнув кулаком по столу, крикнула Зоя.
– Может, Зоя, еще как может. А кроме того, ты должна знать, что я не русская, а еврейка.
– Что, что? Ты еврейка? Не может такого быть… – она смотрела на меня во все глаза.
– Почему не может быть? – еле ворочая языком, спросила я.
– Да ни почему! – ответила она.
– Ты хочешь, чтобы я ушла? Тогда так и скажи.
Теперь уже Зоя растерянно смотрела на меня, ничего не понимая.
– Стоп, Люся. Стоп. Притормози. И давай сразу же расставим все по своим местам. Лично для меня твоя национальность не имеет никакого значения. Не мы с тобой виноваты в том, что люди единого Бога и Творца Вселенной назвали разными именами и одели в разные одеяния. Бог один, а мы, люди, – его дети!
У меня, наверно, был до того дурацкий вид, что она стала смеяться.
– Люся,