Стен долго искал, каким образом принимать присягу, не задевая ничьи чувства. Не короля же упоминать и не отсутствующее государство Патры. Теперь в тексте на месте высшей власти стоял народ и произносилось все в присутствии священника, для большей торжественности.
– Братья, – сказал преподобный проникновенно, встав перед строем собравшейся здесь практически целиком Народной Армии. По численности и пару полноценных полков не наберется, – секунду подумал и добавил, – и сестры.
Почти четыре десятка представительниц женского пола в бригаде наличествовали. Медсестры, радистки, даже поварихи.
– Вы ждете от меня проповеди о духовном. Сегодня я скажу о земном.
Он сделал рассчитанную паузу и осмотрел строй бойцов.
– Хоть где заканчивается духовное и начинается мирское нередко сложновато разобраться. Потому что Истинный Господь и безграничная любовь Его выражение! А то что от вас требуется – это любовь к земле своей, народу Патры. В ней необходимо черпать надежды и устремления! Не ради наживы или с мыслью об убийствах мы здесь собрались, но с мечтою помочь народу нашему.
Нельзя жить ненавистью, – произнес, будто в задумчивости, – она ослепляет. Кровь рано или поздно зальет глаза и сквозь нее не узришь истину. Только любовь является неисчерпаемым источником силы. Не для себя – для других трудиться. Да! Именно работать. Беспричинная злоба не принесет добра никому. Мы всегда должны помнить о будущем. Война не вечна, жизнь продолжится и после нашей победы.
– Таких бы агитаторов, да побольше, – практически не открывая рот, произнес Макс. Как высшие офицеры он с Шамановым стояли за преподобным, а не в общей шеренге.
– Не так много у нас людей такого уровня, – ответил тихо Стен. – Но это еще не означает, что можно отмахиваться от «просветителей».
– Да что они понимают в наших горских делах! – в голос воскликнул Геллер. – Учителя, студенты…
– Не одни крестьяне здесь собрались, – прошипел Стен. – И шахтеры, и рабочие, и горожане. Еще раз услышу, что вместо помощи в воспитательно-пропагандистской деятельности Зудову ставишь часть добровольцев в привилегированные условия, выбирая кому давать новейшее оружие, а кому нет, поищу для столь умного другое место. В обеспечении снабжения, например. А не справишься и там, всерьез обдумаю вопрос профнепригодности к командованию людьми. Снайпером тебе гораздо лучше.
Макс открыл рот для возмущенного отпора и молча закрыл. Этот сможет убрать его и засунуть заниматься всякой ерундой. Из принципа. Уговаривает, объясняет, потом терпение у Шаманова неожиданно для подчиненного заканчивается. Привыкший к нотациям нижестоящий летит в сторону, с отчетливым следом сапога на заднице. Былые заслуги роли не играют. И назад дороги уже не будет. Имелись прецеденты.
Не время и не место скандалить. В конце концов, не жалко