Потом было очень много всего. Может быть, даже слишком много, для календарных пятнадцати лет жизни. Джонни стал левшой, сломанные пальцы правой руки плохо гнулись и ныли в дождливую погоду, он много бродяжничал, был барабанщиком одной группы и писал тексты для трех других, побыл некоторое время рок-импрессарио и не легально перебрался в Вильнюс. Тут ему помог ставший уже старым другом Марчин, который, все так же любил физику и, после того случая относился к Джонни как своему собственному брату, нет не сыну, чего им обоим не хватало в школе.
В конце концов, Джонни остался жить в Заречье-Ужуписе одном из самых удивительных районов Вильнюса. Традиционном приюте для всех мятежных душ. Джонни выкупил старый бар у своего друга, рокера Бирнса, как тот сам себя в шутку называл «бронтозавра рока» и вообще уже не вспоминал то время, когда он был еще Георгием. Молли и Кортес давно исчезли из его жизни, а старый-добрый Марчин сначала перебрался в Варшаву, где после смерти родителей он унаследовал небольшой дом в пригороде, а потом тоже осел в Вильнюсе. Это было, пожалуй, одним из немногих моментов в жизни Джонни, который он вспоминал со смехом. Когда Марчин сбрил усы, которые он отращивал и лелеял в надежде, что они делали его старше и солиднее, оказалось, что он совсем даже не пожилой, умудренный опытом ученый. А всего-то старше Джонни на тринадцать лет.
От прошлого у Джонни, это шрамы на спине, от антенны, который обычно порол его отец, острые зубы, привычка бороться со всем, что вставало у него на пути и «голос отца», который в самые тяжелые момент выскальзывал из какого-то очень дальнего и очень темного ящика в секретере души Джонни и напоминал ему о том, что большего ничтожества, чем он в мире просто не существует. В конце концов, Джонни привык игнорировать этот голос и не вспоминать вообще прошлое. Как-то раз несколько месяцев он работал на стройке в Калининграде и отлично научился строить стены. И стена в его сознании была достаточно прочной, а выпадающие время от времени «кирпичи» можно было создать заново из новых хороших эмоций.
Нельзя сказать, что он забыл все, что было, тем более, что рядом был Марчин, который тоже прошел очень долгий путь от молодого увлеченного физикой и преподаванием человека, до того, кем он стал сейчас.
Нет, просто теперь это был совсем другой Джонни, этого Джонни прошлое не очень-то и волновало.
У Марчина же, который уже давно перестал быть Марчин Степановичем от прошлого осталась любовь к физике и сильно развитая интуиция, которая с тех пор как подала голос в тот день, когда Джонни была нужна помочь так и не умолчала постоянно предупреждая Марчина о том, куда ему идти и где его ждет самое интересное.
Но