Ежегодно мы с друзьями встречали новый год за городом. И каждый участник новогоднего стола должен был внести свою лепту. Мне выпало достать мешок картошки.
В овощных магазинах давали только по три килограмма. И поэтому ребята «договорились» с рабочими на овощной базе, возле которой мы работали, и внесли кое-какую мзду. Мне оставалось всего лишь найти машину и привезти ее к месту пиршества.
Весь ужас я понял только за воротами овощной базы, когда словно из-под земли вырос перед машиной милиционер с черно-белым жезлом.
– Опля! – вырвалось у меня.
Видя перед собой милиционера в сержантской форме, я спиной чувствовал мешок в багажнике. Его примерный вес, цвет и даже пыльный запах мешка. Машина взвизгнула тормозами. Сержант отдал честь:
– Почему Вы заехали на территорию плодоовощной базы? Знаете ли Вы, что это не положено?
Таксист пожал плечами. Делая вид, что ему всё – равно, куда прикажут пассажиры, туда и едет. Смерив меня подозрительным взглядом, сержант попросил открыть багажник. По моей спине побежали мурашки. Мне ничего не оставалось, как выйти из машины и следовать за сержантом к красному «жигуленку» с рацией.
– Вот люди! Уже машинами воруют, – сказал он сидящему за рулем лейтенанту. И повернувшись ко мне, добавил:
– Документы есть?
Я нехотя вытащил паспорт.
– Так – так, Чураков Алексей Иванович, – сержант взглянул в мой паспорт, составляя протокол. – Тысяча девятьсот пятьдесят второго года рождения, уроженец поселка Тибиль Башкирии, стало быть, земляк! А я из Бирска. Слыхал? – улыбнулся он, и тут же сдвинув брови, заученно проговорил, – Рост ниже среднего, волосы прямые, светлые, глаза карие, нос прямой, губы тонкие, волевые, никаких отличительных примет на лице и на руках нет. Полосатая телогрейка на лесоповале будет тебе к лицу. Кем и где работаешь?
– Сварщиком на стройке.
Он недоверчиво улыбнулся. Видимо его смутил мой вид. В худшем случае я мог походить на прораба.
– Да – а, Чураков, что же толкнуло тебя на воровство? Да еще под праздник? Что дети плачут, да?! Есть просят, да?!
– Да расстрелять его на месте – вмешался лейтенант. Что с ним чикаться!?
И пока они составляли протокол, я уже отсидел десять лет. Три раза расстрелял себя и четыре повесил. И чувствуя, что краснею, выдавил из себя:
– Да не себе это, а ребятам. В общем, собираемся мы встречать Новый год за городом. А будет человек тридцать. Кормить их надо? Надо. Да какое это воровство средь бела дня? На базе больше гниет. А что будет мне за это?
– Ничего. Вызовут в горисполком, штрафанут рублей на пятьдесят. И «турнут» из города за сто первый километр!
Что «турнут» меня устраивало. Но мне было жаль пятидесяти рублей. Я задумался и пролепетал:
– А может не надо а? Протокол-то, а земляк? Поймите, я же не для себя… Я просто прошу.
– Что