Дурдом. Кирилл Казанцев

она мне совсем не нравится, но я не комплексую по этому поводу. Охота забивать голову всякой ерундой. Внешность как внешность. Типичный полицейский барбос тридцати лет от роду. Ни худой, ни толстый. Морда красная – не от пьянства, а от рождения. Не накачан – спортом никогда не увлекался. При первой встрече со мной, как я заметил, взор приковывает не мое заурядное лицо, а руки. Огромные кувалдометры, будто я всю жизнь простоял в кузнице. Мои руки сразу наталкивали на мысли о переломанных костях и вдавленных носах. Надо сказать, после моего кувалдометра мало никому не казалось. На правой руке тускло светился массивный платиновый, с бриллиантом перстень. Естественно, нужен он мне был не для пижонства и не для крутизны, как полудиким мафиозникам. Просто это фамильная драгоценность, переданная мне прабабкой-белоэмигранткой.

      – До вечера, дорогая, – я чмокнул Клару в щеку…

      Официально работа в МУРе начинается в десять часов, но принято приходить минут на двадцать пораньше. После пятиминутки я устроился в кабинете, наполненном галдящими, курящими, дурачащимися великовозрастными детишками, именуемыми операми. Я все-таки сумел сосредоточиться и отпечатал на компьютере недельный план. Кто-то на очень верхнем верху в очередной раз съехал с ума на этих планах. И теперь приходилось писать планы работы, планы по составлению планов работы, планы по улучшению планирования – ну и далее в том же духе.

      Изготовив бумагу и подписав ее, я несколько минут пялился в окно. Кто-то мог бы подумать, что я с какой-то целью изучаю унылое желтое здание напротив. Но я был занят другим. Сначала я отмерял семь раз. Потом еще раз по семь. Потом решился, вытащил из портфеля видеокассету с новыми российскими мультиками, которые принес мой брат, работающий на телевидении, и отправился к шефу.

      У шефа два главных хобби. Одно – мультики. Он смотрит только их, знает наизусть и постоянно цитирует. Второе увлечение – игра в шашки в поддавки. Сейчас он сидел в своем кабинете и играл в них со своим главным партнером – прокурором отдела прокуратуры города Курляндским. Тем самым, который хотел закрыть «Завалинки у Грасского». В поддавки они вдвоем резались не первый десяток лет, начинали еще на галерках в аудиториях МГУ, когда вместе таким образом отлынивали от изучения юридических премудростей.

      – Вон ту шашку двиньте, – подсказал я шефу.

      – Подсказчик выискался! – возмутился Курляндский. – Санкцию на арест не дам.

      – На чей арест?

      – Ни на чей не дам.

      Шеф все-таки двинул шашку по моей подсказке… И проиграл партию в четыре хода.

      Курляндский расплылся в улыбке и, довольно потерев руки, кивнул мне:

      – Молодец, Гоша. Приходи в любое время, на кого хочешь санкцию получишь.

      – А я тебе еще линию по алкоголикам дам, – сообщил шеф мрачно.

      Я заискивающе протянул ему видеокассету, и он тут же размяк.

      – Подарок, – сказал я. – В продажу еще не поступала. Братишка на телевидении стащил.

      – Молоток у тебя брат, – оценил шеф. – Ну, рассказывай, зачем пришел.

      Я изложил жгучую историю