Схоронил Иван свою маму за окраиной родной станицы на высоком Донском берегу. Вообще-то хоронили Кольцо с Герасимом, а он лишь только сидел у свежевырытой могилы да горько плакал. Когда закончился обряд печальный, поп водрузил на холмике могильном деревянный православный крест. Издали был виден этот крест путникам, к станице подъезжающим, ранее крестов на куполах церковных он их взору открывался. На него и стал молиться Княжич, возвращаясь к родным местам из походов дальних да боев кровавых.
Когда пришли обратно с похорон в теперь уж до конца осиротелый дом, разбойный атаман спросил Герасима:
– Святой отец, может, ты возьмешь к себе Ивана, покуда не подрос, а то при моих нынешних занятиях трудно будет парня добрым человеком воспитать.
– Возьму, конечно, с превеликой радостью, давно мечтал счастья отцовского изведать, да не сподобил бог иметь своих детей. Так же вот, как ты, мотался по свету, в делах греховных счастья искал, ни дома, ни семьи не нажил.
– Вот и хорошо, а как малость повзрослеет, я его в свою ватагу заберу, – пообещал Кольцо.
– Я те заберу, ступай отсюда, шаромыжник, нечего парня с толку сбивать.
– Да ладно, не серчай, Герасим, нет причины нам с тобою ссориться. Вырастет Иван, сам разберется, с кем ему дружить – богом или чертом, хотя в душе казачьей они довольно мирно уживаются, – примирительно сказал разбойник и стал прощаться.
– Ну, мне и впрямь пора. Ты уж не обессудь, но я частенько буду сюда заглядывать, потому как кроме Ваньки, другой родни у меня нет, всех кромешники царевы извели.
– А кем тебе Наталья доводилась? – полюбопытствовал священник.
– Это долгий сказ, после как-нибудь поведаю, – печально улыбнулся Ванька-старший и, махнув рукою на прощание, вышел за дверь.
– Добрый малый, по всем статьям подходит для великих дел, жалко будет, ежли попусту себя растратит, – подумал поп, глядя ему вслед. Он, конечно же, не знал, что атаман Кольцо на века останется в народной памяти как сподвижник покорителя Сибири Ермака, но если бы узнал, наверное, не очень удивился.
Рана на плече Ивана затянулась на редкость быстро, почти как на собаке, зато воспоминания о жуткой смерти матери оставили в душе его глубокий след. Дабы сильно не страдал малец, отец Герасим поведал ему святые истины. Разъяснил, что путь земной для человека только испытание пред другой, загробной жизнью, и вечное блаженство обретает только тот, кто сей путь прошел достойно, кто не отступил от веры праведной и в этом мире многие невзгоды испытал. Поповы проповеди привели к тому, что