– У нас, знаешь, что является мерилом стабильности? Наличие в магазинах хлеба, водки и колбасы. Все – жизнь прекрасна, а остальное как-нибудь переживем, так ведь?
…Ну, не пугай ты ее! – взмолился Кирилл, – зачем? Ты просто предложи…
– Заткнись!..
– Ален, – продолжал Ян, – могу разложить тебе по полочкам всю историю нашей Перестройки, от ее пафосного начала до трагического завершения. Легко и просто. Или ты веришь в рост ВВП на 0,7% за квартал? Это же бред! Не подсчитывается такой рост, хотя бы потому что до 2% – это пределы статистической погрешности! А, вот, бюджетная дыра в триста миллиардов, о которой вам не говорят, это реальность! К концу года она достигнет полтриллиона! И латать ее нечем – промышленность стоит на коленях, а нефтью нашей все уже нажрались, аж из ушей капает! Тебе еще что-нибудь рассказать?
И тут Алена испугалась; испугалась уверенности, звучавшей в голосе, а сам Ян вдруг предстал мрачным пророком, спустившимся с заоблачных столичных небес. Правда, состояние растерянности длилось не больше минуты – потом Алена мысленно оглянулась на окружавший ее мир, обустроенный супермаркетами, веселыми ночными клубами, автомобилями, число которых зримо росло с каждым днем, а главным были люди, спокойно и уверенно строившие планы на ближайшее десятилетие. И Алена улыбнулась.
– Не надо ничего рассказывать. Просто скажи – и что, по твоему мнению, будет дальше?
– А дальше будет русский бунт, бессмысленный и беспощадный; такой, что семнадцатый год покажется сказкой про Белоснежку. Убивать будут не только тех, кто служил власти, но и их детей, внуков, чтоб следа не осталось! Сперму будут отстирывать с простыней!..
– Прекрати! – последний образ почему-то особенно впечатлил Алену, – я согласна, не все у нас гладко, но сейчас, вроде, и с коррупцией стали бороться…
– Да не может эта власть бороться с коррупцией! Коррупция – наш общественный строй! А смена общественного строя происходит только революционным путем. Ну да, кого-то сажают, но это не борьба; это Система отторгает нарушивших главное правило игры. Знаешь, какое? Нельзя резать дойную корову – ее надо только доить, пока сама не сдохнет.
– Страшно тогда… – Алена задумалась.
– Страшно, – кивнул Ян, – вот, я и не хочу, чтоб ты бегала тут под пулями, а бегать придется – как ни крути, ты к этой власти тоже имеешь отношение, и в эйфории новой свободы никто не станет разбираться, что ты – только девочка на побегушках и лишь тупо селила в гостиницы московских «пупков»… за дорогой следи!
Испуганно вывернув руль, Алена метнулась к обочине, заканчивавшейся глубоким кюветом, и чудом не угодив в него, вернулась к белой прерывистой линии. Фура, возникшая словно ниоткуда, пронеслась мимо, и дорога вновь опустела.
Пока Алена приходила в себя после маневра, изучавшегося в автошколе лишь теоретически, Кирилл