Настя вскочила и, вбежав в столовую, крикнула: «Я согласна, папенька!»
Все оглянулись и удивленно посмотрели на нее.
***
Вскоре наступил 1905 год. Свадьбу после Крещения сыграли шумную, веселую, с катанием на санях, с песнями, плясками. А когда венчались в той самой церкви, где впервые повстречались с Ваней, опять Настя подошла к иконе Божьей Матери, посмотрела ей в глаза, поставила свечку и тихо поблагодарила Пречистую Деву, поклонившись в пояс.
А в конце года, в декабре, ждали появления первенца. Роды были трудные, долгие. Настя металась почти что в бреду, сквозь который, уже не чувствуя боли, вдруг уловила еле слышный писк.
– Мальчик, – сказала повитуха.– Слава Богу, разрешились, барыня.
– Мальчик, мальчик, – подхватили ее возглас остальные.
– Мальчик, – объявили на кухне,
Мальчик, – пронеслось в конюшне.
Подъехал экипаж, из него выскочил, раздеваясь на ходу, Иван.
– Барин, не извольте беспокоиться, мальчик у вас. Родился уж! – сообщил подошедший конюх.
_ Спасибо, Ефим, – не останавливаясь, бросил ему Иван.
– Слабенький больно, – обеспокоенно сказала повитуха бабка Лукерья. – Насилу родила твоя барыня-то. Ну, ничего, Бог даст, оклемается… – и передала ему маленький сверток.
Иван заглянул за покрывальце, увидел маленькое личико, которое не было спокойным. Казалось, мальчик вот-вот расплачется, раскричится, его губки скривились, ротик открылся, но это был совсем не крик, а слабый писк. Сердце у Ивана сжалось от острой жалости к младенцу и от недоброго предчувствия.
– Сынок, Сереженька, сдавлено прошептал он, – держись, родимый, держись!
– Не пугай мальчонку-то, – сердито проворчала повитуха, – не нужны ему сейчас твои слезы. Ишь, плачет, лучше думай, как кормить-то его, мать-то не отошла еще, в горячке она. Того и гляди помрет, сердешная.
– Да ты че хоть это, бабка, подь ты к черту! Тьфу на тебя, ей Богу! – разнервничался Иван. Хотел к Насте подойти, но его остановили.
– Не тревожь ее, Ванечка, – сказала его мать. Досталось ей сегодня. Пусть пока….
Иван бережно отдал сверток с маленьким сыном Лукерье и, пошатываясь, вышел вон.
Незаметно за хлопотами да за заботами прошло семь месяцев. Настя оправилась было от родов, как семью настигла беда – их первенец, их маленький сынок расхворался и в три дня покинул своих безутешных родителей. Как ни молила Настя Деву Марию, как не просила Заступницу, не дошли видно ее молитвы… Поди, так надо было. И это было только первое испытание…
***
Через год после похорон Сереженьки, молодая женщина вновь вдруг почувствовала, что внутри нее зреет еще одна жизнь. И незадолго