Инспектор широко раскрыл глаза, а полковник скривил губы в презрительной усмешке.
– Значит, вы сложили оружие. Считаете, что убийцу несчастного Стрэкера арестовать невозможно, – сказал он.
– Боюсь, это сопряжено с очень большими трудностями. – Холмс пожал плечами. – Но я совершенно убежден, что во вторник ваша лошадь будет бежать, и прошу вас предупредить жокея, чтобы он был готов. Могу я взглянуть на фотографию мистера Джона Стрэкера?
Инспектор извлек из кармана конверт и вынул оттуда фотографию.
– Дорогой Грегори, вы предупреждаете все мои желания! Если позволите, господа, я оставлю вас на минуту, мне нужно задать вопрос служанке Стрэкеров.
– Должен признаться, ваш лондонский советчик меня разочаровал, – с прямолинейной резкостью сказал полковник Росс, как только Холмс вышел из комнаты. – Не вижу, чтобы с его приезда дело подвинулось хоть на шаг.
– По крайней мере, вам дали слово, что ваша лошадь будет бежать, – вмешался я.
– Слово-то мне дали, – пожал плечами полковник. – Я предпочел бы лошадь, а не слово.
Я открыл было рот, чтобы защитить своего друга, но в эту минуту он вернулся.
– Ну вот, господа, – заявил он. – Я готов ехать.
Один из конюхов отворил дверцу коляски. Холмс сел рядом со мной и вдруг перегнулся через борт и тронул конюха за рукав.
– У вас есть овцы, я вижу, – сказал он. – Кто за ними ходит?
– Я, сэр.
– Вы не замечали, с ними в последнее время ничего не случилось?
– Да нет, сэр, как будто ничего, только вот три начали хромать, сэр.
Холмс засмеялся, потирая руки, чем-то очень довольный.
– Неплохо придумано, Уотсон, очень неплохо! – Он незаметно подтолкнул меня локтем. – Грегори, позвольте рекомендовать вашему вниманию странную эпидемию, поразившую овец. Поехали.
Лицо полковника Росса по-прежнему выражало, какое невысокое мнение составил он о талантах моего друга, зато инспектор так и встрепенулся.
– Вы считаете это обстоятельство важным? – спросил он.
– Чрезвычайно важным.
– Есть еще какие-то моменты, на которые вы советовали бы мне обратить внимание?
– На странное поведение собаки в ночь преступления.
– Собаки? Но она никак себя не вела!
– Это-то и странно, – сказал Холмс.
Четыре дня спустя мы с Холмсом снова сидели в поезде, мчащемся в Винчестер, где должен был разыгрываться кубок Уэссекса. Полковник Росс ждал нас, как и было условлено, в своем экипаже четверкой у вокзала на площади. Мы поехали за город, где был беговой круг. Полковник был мрачен, держался в высшей степени холодно.
– Никаких известий о моей лошади до сих пор нет, – заявил он.
– Надеюсь, вы ее узнаете, когда увидите?
Полковник вспылил:
– Я могу описать вам одну за другой всех лошадей, участвовавших в скачках за последние двадцать лет. Моего фаворита, с его отметиной