– Томатный суп, пожалуйста, – мужественным, бархатным, немного развязным голосом попросил небожитель, – еще тарталетки по-милански и бутылку «Брунелло ди Монтальчино». Утка есть?
– Привезли только сегодня. Шесть штук, все упитанные, высший сорт! Забивать любую или желаете пощупать?
– Не, щупать не буду, – после недолгого размышления сказал небожитель. – Фотографии есть?
Официант вихрем улетел к стойке и вихрем же вернулся, держа в руках планшет с логотипом ресторана. На экране замелькали фотографии белых пекинских уток.
– Первая, – шепотом сказал официант, показывая головастую утку с широченным клювом.
– Не, – коротко возразил небожитель.
– Вторая, – официант продемонстрировал крепенькую уточку с высокой богатырской грудью.
– Толстовата и лапы короткие, – прокомментировал небожитель, прищурившись.
– Третья, – официант показал аккуратную белоснежную утку с роскошным оперением.
Небожитель долго разглядывал птицу и, не найдя в ней ни одного изъяна, изрек:
– Хороша. Убейте ее нежно.
– Официант захлопнул блокнот и склонился перед небожителем в позе рыцаря, целующего руку королю:
– Си, натуральменте.
Молодой король отпустил официанта взмахом ладони, и тот в мгновение ока исчез. Спустя несколько секунд, явно скучая, необыкновенный парень стал обводить глазами ресторан: гобелены, фрески и маленького человечка в коричневом костюме он обозрел недовольно, как сэр Генри Баскервиль – болота, и тут его взгляд остановился на Вике. На губах молодого короля появилась едва заметная улыбка, в глазах блеснул огонь – не тлеющий старческий огонек, как у пожилого человечка с омаром, а яркий, словно вспышка газа в новом месторождении, пламень. Это продолжалось всего секунду, но этой секунды хватило, чтобы Вика влюбилась, как восьмиклассница. В воображении ее возникла Юнона Высоцкая, грозящая пальцем: «Выбирайте мужика постарше и женатого!», но Вика мысленно ее послала на все четыре стороны. Дождавшись, когда молодой король снова посмотрел в ее сторону, Вика насадила на вилку оливку и, медленно, ласково обсасывая ее, как самое дорогое, проглотила. Молодой король увидел это и ответил: взяв в руку бокал вина, он кинематографично и стильно оттопырил мизинец и безымянный палец, а потом сделал два протяжных глотка, впившись глазами в Вику. Однако, в этот момент, когда перестрелка взглядами достигла своего апогея и уже обещала плавно перейти в свидание, романтическую атмосферу нарушил телефонный звонок. Молодой король изменился в лице – оно стало сосредоточенным и серьёзным, как у статуи римского патриция – и поднёс к уху седьмой айфон:
– Да, слушаю… Слушаю, хотя мог бы тебя и уволить, – сердито сказал он. Грозный,