«Центурионы» Ивана Грозного. Воеводы и головы московского войска второй половины XVI в.. Виталий Пенской

интерес при изучении карьеры «младших» воевод, «лейтенантов», тогда как прочие головы, не важно, сотенные ли, стрелецкие ли или какие иные, в силу своего «худородства» на страницы разрядов попасть могли только при очень благоприятных обстоятельствах. И поэтому в плане изучения «служб» наших героев намного больший интерес представляют летописи эпохи Ивана Грозного, тем более что, судя по всему, при их составлении широко использовались документы Разрядного приказа (те же разрядные записи, наказы воеводам и их «отписки», присланные воеводами сеунчи и прочие материалы подобного типа). Особенно подробны в этом плане летописные записи периода собственно Ливонской войны 1558–1561 гг. Пожалуй, ни до, ни после в сохранившихся материалах роль «центурионов» не просматривается столь же зримо и выпукло, как в эти годы. Дополнительную информацию к размышлению дают актовые материалы (позволяющие оценить материальное положение отдельных «центурионов» и их родственные связи)²⁰, родословцы²¹, синодики и пр. И естественно, поскольку вследствие плохой сохранности что государственных, что частных архивов той эпохи, материалов, имеющихся в нашем распоряжении, все же недостаточно, приходится прибегать к косвенным свидетельствам из боевой практики русских полков, анализируя ход тех самых «прямых дел» и осад.

      Теперь, когда мы кратко коснулись историографии проблемы и источников, определимся, прежде чем продолжить дальше, относительно того, кого считать «центурионами»? Этот условный (sic!) термин можно понимать, на мой взгляд, двояко. Широко – и тогда в него будут включены начальные люди двух «рангов», младшие воеводы (вторые и третьи полковые, те самые «лейтенанты» (по терминологии Флетчера), заместители и помощники «старших», первых полковых воевод) и головы, сотенные, стрелецкие, казачьи, «у наряду» и прочие. Узко – и тогда в нее войдут только головы и равные им по «рангу» начальные люди. Правда, многие «лейтенанты» также начинали свою карьеру головами, но в силу своего происхождения их служебные перспективы были более радужными, нежели у выходцев из среды рядовых детей боярских. Отметим, однако, что и здесь возможны варианты. Достаточно сравнить статус в московской военной иерархии XVI в. Шереметевых и Игнатьевых. Шереметевы были дальними потомками боярина великого князя Симеона Гордого Андрея Кобылы, а Игнатьевы вели свое родословие от Федора Бяконта, «выехавшего» в Москву из Черниговщины еще при Данииле Александровиче. Однако Шереметевы сумели удержаться на московском военно-политическом олимпе, а вот Игнатьевы – нет. Как отмечал С.Б. Веселовский, «многие (Игнатьевы. – В. П.) служили по московскому списку (в 1550 г. в избранную тысячу попали двенадцать Игнатьевых), изредка (sic!) они были головами в полках, и только один (Темка Федоров) возвысился до стратилатского чина (правда, С.Б. Веселовский забыл о еще одном представителе рода Игнатьевых, дослужившегося до воеводского чина – Русине Игнатьеве, сложившем свою голову осенью 1558 г., будучи воеводой в ливонском замке Ринген. –