– Звонков бывает не так много, но из тех вопросов, которые поступали, можно выделить основную проблему – это боль, невозможность выйти из постоянного ощущения боли. Начиналось обычно со звонков-жалоб на физическую боль, невозможность расслабиться. И когда мы начинаем разговаривать, то выясняем, что человек находится в психическом напряжении от увиденных в Чечне сцен насилия. Он видел, как погибали его товарищи. Он рассказывает, что сам стрелял. Ведь любому человеку, даже самому ограниченному, очень трудно поднять руку не то что на себе подобного, просто на живое существо. Последствия таковы, что ребята не могут контактировать ни с кем, не могут расслабиться.
– То есть, по сути, они изолированы от общества?
– Ну, я бы так не сказала. Скорее, им бы хотелось разбить психологическую изолированность. Существуют определенные штрихи поведения, самому парню незаметные. В таких случаях человек сам не понимает, что посылает сигналы опасности, которые исходят изнутри и передаются другим.
ЛИНДА ВЕРБНЕР В РОССИИ СТАЛА БЕРЕЖЛИВОЙ
Второй год в Липецком государственном педагогическом институте английский язык студентам преподает американка. Каким ветром занесло ее в наши «палестины»? С этого вопроса наш корреспондент начал беседу с Линдой Вербнер.
– В Америке есть общественная организация «Корпус мира», поддерживаемая государством, которая предложила эту поездку в Россию с гуманитарной миссией. Согласилась сразу, тем более мои предки по линии дедушки до революции 17-го года жили в России.
– Кто платит вам за работу?
– Надо сказать, что «Корпус мира» – это добровольческая организация, и люди, вступающие в нее, не рассчитывают на получение больших денег. Но с принимающей страной подписывается контракт о предоставлении приезжающему жилища. Сама же организация оказывает поддержку учителям.
– Значит, институт не дает вам почасовую оплату, и сами студенты не платят за уроки?
– Нет, ни в коем случае.
– Как долго вы преподаете в пединституте и сколько еще пробудете в Липецке?
– Работаю здесь уже год, а в Липецке буду до лета. По контракту положено всего два года.
– Что бы вы предпочли: учить русскому языку американцев или вам больше по душе преподавать английский в России?
– Нет, что вы! Я только здесь начала изучать русский язык. В Америке преподавала английский эмигрантам, в том числе из России.
– Чем отличается американская высшая школа от российской?
– Сложно сказать… Я думаю, здесь более ответственное отношение к учебе как преподавателей, так и студентов. Там же студенты чувствуют себя более раскованно: свободное посещение, отсутствие звонков. Мне кажется, у российских преподавателей больше власти над студентами. В Америке же учащиеся в праве выбирать, на какие занятия им лучше