То, что предлагал мне воскресить старец, было моей болью, самой страшной из потерь. Их было много в моей жизни, но та, детская – самая острая. Мы сели на единственную скамейку в храме, и я начал говорить о том, что не хотелось вспоминать, но невозможно было не помнить:
– Мне девять. Последний день мне девять. Завтра у меня первый «серьезный юбилей» и я испытываю предвкушение праздника. На кухне пахнет вареными овощами и рыбой – мама делает заготовки, ведь на день рождения ко мне приглашен весь класс, и нужно столько успеть! Папа тоже не остался без дела, он чинит большой раскладной стол. Я отвлек их, ведь наконец решил, что хочу получить в подарок.
– Мама, пап, вы же не откажете мне – ехидно спросил я и нацепил на лицо свою самую обезоруживающую улыбку – я знаю, что хочу больше всего на свете! И, подобно герою мультфильма «Малыш и Карлсон», попросил щенка.
– Митя, мы уже подготовили для тебя подарок – сказал отец – ты знаешь наше отношение к животным, это не игрушка, забота о собаке ляжет на нас, а мы с мамой итак устаем на работе.
– Ну, папа, я же завтра стану совсем взрослым, вы же сами говорили, что мне пора быть ответственным и собранным… Мамуль, я обещаю, что буду сам гулять с собакой, честно-честно. Я уже и имя ему придумал – Том, он будет Том – я даже слезу пустил, чтобы разжалобить родителей.
Мама сдалась первая, мягкая по своей натуре, она не переносила чьих-то слез, тем более, слез единственного и горячо любимого сына. Она велела отцу немедленно заводить машину и везти ее на птичий рынок за Томом. Я тоже засобирался, до сих пор не веря своему счастью.
– Нет, Митяй, сказал отец и потрепал меня за волосы – ты останешься дома, пусть твой пес станет для тебя сюрпризом. Пропылесось и вытри пыль, мы с мамой не успеваем.
Родители очень спешили, папа на ходу накидывал на плечи мамы шубу.
– Ну и хитер же ты – бросил напоследок он.
Я расстроился, но спорить не стал, боялся, что они передумают. Я делал уборку, все время поглядывая на часы и бегая к окошку. Мне не терпелось взять на руки пушистый комочек! Я все гадал, какой же он будет породы и нисколько не сомневался, что мы подружимся. Родителей не было целую вечность. Уже стемнело, а я все сидел на подоконнике. Наконец в дверь позвонили.
– Ну, где же вы так долго? – с этими словами я вприпрыжку побежал к двери и даже не глянул в глазок.
На пороге стояли не родители, на пороге замерла бабушка, и такой я ее никогда не видел. Казалось, она постарела лет на двадцать: плечи осунулись, глаза покраснели, руки тряслись. Она обняла меня и заревела, а точнее сказать, завыла.
– Митенька, деточка моя, что же теперь будет?
В свой юбилей я получил не собаку, а два гроба. Родители разбились на большой скорости, торопились меня порадовать. В тот день я возненавидел собак. Похороны врезались в мою детскую память навсегда, такое не забывается. Серый зимний день, грязное небо практически распласталось на таких же грязных