Его тень. Оксана Александровна Филоненко

миловал. А так вроде все целы, разве что бордель сгорел, так это же за счастье, а то шастали туда и наши, и чужие.

      Сердце Анны пропустило удар. «Шастали» – такое неприятное слово, особенно сейчас, когда она помнит, что отец с Марком узнали об Эрике и его времяпрепровождениях вне дворца. Как долго и монотонно вдалбливали ей, что любовь слепа, и Анна сама чуть себя не погубила. Руки, кажется, начинали дрожать.

      – А где это место, бабушка? – голос дрогнул, когда она наконец-то смогла задать интересовавший ее вопрос.

      Женщина осмотрела ее с ног до головы, а потом прищурилась и спросила:

      – У тебя, что там был кто-то? – Анна опустила глаза, когда старушка на нее посмотрела. – Так это на окраине города. Совсем с другой стороны отсюда. Идите прямо по улице, она тянется вдоль реки. Идите, идите, идите. Вот когда закончатся дома, вы увидите холм. На него тропинка идет. По-другому холм не обойти. С одной стороны река, а с другой колючие заросли. Вот подниметесь по тропинке, там развалины эти и лежат после пожарища. Никто ничего не трогал. Только королевские вояки приезжали, долго там что-то искали. Составили список погибших, нацарапали на деревянной дощечке имена, да там и оставили. А развалины, как могли, забросали камнями. Вроде общей могилы что-то сделали, так как ни найти кого-то, не определить, кто из них кто, было не возможно.