«Она мне прислала письмо голубое», – вспомнился Северянин, и на ум тут же пришла Анастасия Павловна, научный руководитель моей никак не желающей состояться диссертации, грузная женщина пятидесяти девяти лет, до странности порой сентиментальная. Только она, пожалуй, могла бы облечь деловое письмо в столь сомнительную оболочку.
Я не стал ждать лифт и, поднимаясь по ступенькам, надорвал конверт. Достал листок без обращения и подписи. Послание было коротким.
«Ваша жизнь в опасности! Вам остался месяц или два. Будьте предельно осторожны!»
Перечитывая письмо, я повернул к последнему маршу. На широком подоконнике сидела девчонка.
– Привет, – сказала она. – Ты ведь из шестнадцатой квартиры?
– Здравствуйте, – ответил я ей нарочито вежливо в ответ на ее «ты». – С кем имею честь?
Она усмехнулась:
– Я – за ключами.
– За чем, простите? – Я прошел мимо нее, поднимаясь к своей двери.
Она двинулась за мной.
– Мама оставила мне ключи, – ответила она.
Я открыл дверь, бросил на пол пакеты с продуктами и повернулся к ней:
– Это что, такой новый способ знакомиться?
Я как-то быстро увязал ее появление с письмом. А почему нет? Странное письмо и такая же странная девочка со странными притязаниями на несуществующие ключи.
– С тобой?! – Она так искренне удивилась, будто я действительно был последним человеком на свете, с которым ей пришло бы в голову искать знакомства.
И протянула мне записку.
«Тети Нади нет дома, поэтому ключи оставлю в шестнадцатой. Буду поздно».
Мы посмотрели друг на друга. Она явно была расстроена.
– Значит, не оставила… Н-да, стоило от нее ожидать.
– От кого?
– От мамочки. Наверняка квартиру перепутала. Можно я позвоню? У меня еще и трубка села.
Я прошел в комнату и протянул ей телефон, она набрала номер:
– Это Ева, – сказала она зло, – попросите ее подойти к телефону.
Ее абонента, вероятно, искали долго, но все-таки нашли. Потому что она снова заговорила:
– Да, мне вздумалось вернуться домой.
Затем она мрачно выслушала ответ и сказала:
– За это время можно долететь до Парижа.
Она надолго замолчала. Не дожидаясь окончания ее переговоров, я прошел на кухню, с педантичной аккуратностью, обычно мне совсем не свойственной, расставил продукты на полке и даже, по какому-то странному наитию, принялся тереть дверцу холодильника губкой, пока не стал сам себе противен. Что происходит? Я ощущаю неловкость из-за присутствия школьницы в моей