Тут, как ни странно, я сдерживаюсь, хотя мне очень хочется заметить Привалову, что услуги секретаря не входят в мои обязанности. Выдохнув и вздохнув несколько раз глубже обычного, я просто вешаю трубку.
Разумеется, Фарбер мог бы смутиться из-за того, что ему приходится выслушивать посторонние разговоры, вникать в чужие разногласия, и покинуть, наконец, мой кабинет и позволить мне нормально поработать.
Но он, видимо, совсем не таков, каким воображаешь человека, знакомого с правилами приличия, поэтому продолжает сидеть в моем кресле, как будто оно комфортнее всех остальных на заводе.
В то время как я – стою!
Вдруг Фарбер снимает колпачок с ручки, которую долгое время так активно теребил в руке, и принимается писать что-то на листе бумаги. Стараюсь не подсматривать, но становится жутко любопытно. Пока я фокусирую взгляд, чтобы буквы не расплывались, Фарбер перестает писать, бросает ручку на стол и поднимается с места.
«Оперативка через пятнадцать минут», – говорит он, бросив быстрый взгляд на своё запястье, обтянутое черным кожаным ремешком с металлическими часами, и, не задерживаясь ни на минуту более, выходит. Бумажку с писаниной Фарбер забирает с собой.
«Странный», – констатирую я.
Как ни крути, я не могу придумать ни одного разумного объяснения тому, что сейчас здесь происходило, поэтому ничего не остается, кроме как, готовить данные для оперативного совещания.
Глава два
У контролеров, находящихся в моем подчинении, заработная плата совсем небольшая, поэтому нельзя сказать, что от желающих у нас работать отбоя нет. Всех моих девушек можно разделить на три группы. Первая – студентки, которые учатся заочно, и их очень устраивает, что завод оплачивает каждую их сессию. Между тем эта группа самая немногочисленная. Студенток у меня работает всего две – Алсу и Ульяна.
Ко второй группе относятся молодые мамочки, у которых дети ходят в сад или начальную школу. Их устраивает график работы и то, что им полагаются льготы и подарки на праздники.
Третья группа – женщины пенсионного и предпенсионного возраста, с которыми и труднее, и легче всего одновременно. Разумеется, они знают больше остальных, к ним всегда можно обратиться за подсказкой или помощью, но в то же время они очень категоричны в вопросах работы: не приемлют отклонений от установленных десятки лет назад правил и редко когда смиряются с нововведениями.
С подчиненными, как с детьми: не получится относиться ко всем одинаково, обязательно появляются «любимчики». Кто-то заслуживает благосклонность руководителя своим трудолюбием, кто-то – честностью и открытостью, другие же – явным подхалимством. Со мною же все очень просто: если человеку не нужно говорить, что делать и как, если он знает свою работу, если с ним легко договориться – он