Собакой священника называешь?! А ну-ка моментально отсюда вон!
Но люди же вас….
Ступай, демон, прочь!
Обратившись взором к заступничеству потупившихся единоверцев, Каллистрат Харистилис запылавших огнем противодействия самоуправству святого отца не высмотрел, на выход разбито уковылял, суммированное отторжение от фигур и фактур батюшки и его паствы подгоняла Харистилиса отдаляться от церкви поспешно, а служба в храме возобновилась, без рыганий пиццамейкера Харистилиса лилась в образцовом ключе, чинно и бессобытийно она бы закончилась, но за несколько секунд до ее окончания в церковь возвратился ПИЦЦАМЕЙКЕР.
Отец Онисифор, выдающий под своды храма распевную канонаду, взывал к Господу довольно громогласно, но Харистилис его перекрикнул.
Едва войдя, заорал, что он и не знал, что у Чудотворца побывал.
И концовку богослужения он мне изгаживает, подумал отец Онисифор. А завтрашнее, почувствовав вкус, он целиком мне сорвет. Ради пресечения его выходок мне необходимо его обезвредить. На запрещение переступать порог храма он наплюет, а черту, проложенную ВЫТЯНУТЫМИ ИЗ НЕГО КИШКАМИ, ему не перейти.
Оправдываясь в рыгании, он кивал на кишки, ну так кишки мы из него и выдернем.
Да!!! М-да… свои руки мне не испачкать, какого-нибудь прихожанина не подбить – светлой душой я, Господи, твой, но дай мне, Господи, помечтать!
То рыгает, то орет, про чудотворца он про кого говорил? Не про меня, поскольку меня Господь подобным даром не наградил.
После меня, после церкви, Харистилис был где-то еще? И что же чудесного с ним где-то еще приключилось?
В церкви, получается, никакого чуда, а вне ее…
Сатана его обуял!
Я могу согласиться, что рыгание у него от изъяна физического, но теперь в него внесен расходящийся с ним прежним позыв пакостить моей службе весомее. Недавно, подгаживая мне рыганием, он бы и не помыслил по храму скакать, ЛОМАТЬ, курочить – требуется его упредить. Стремительно к нему метнусь, и он пройдет у меня крещение кровью.
А я сам к вам идти обниматься собрался, приближающемуся священнику пиццамейкер Харистилис сказал.
Потому что меня в свои записал? – процедил Онисифор. – Но я-то Сатане пока не сдался. И у себя в храме его происков расшибусь, но не допущу.
Приплетение вами Сатаны для меня неясно, пробормотал пиццамейкер. И про происки вы зачем… в вашем-то храме? Да какие в нем сатанинские происки, если в храме такой священник!
Моему значению священнослужителя ты комплимент что ли хочешь сделать? – осведомился отец Онисифор.
Естественно. Вы же изгоняете!
Тебя из храма я изгнал.
Меня из храма, а из меня рыгание. Я больше не рыгаю! Самое меньшее каждые две минуты рыгал, а как вы на мое рыгание ополчились, так оно меня и оставило. Около получаса не возникает. Спасибо вам, ОТЕЦ ОНИСИФОР!
Богу