– Что с тобой? – сквозь гул в голове и туман боли она еле узнала приглушённый голос Гарасфальта.
– Зеленчукская вызывает бюро! Мезосфера, входит вертикально, скорость – полтора мегаметра в минуту, торможение продолжается! – слова незнакомого астронома казались вспышками огня, сжигавшего её изнутри. Смысл их она уже не понимала.
– Я… Мне… Плохо… Я выйду… – ей казалось, что она говорит громко, но что-то внутри подсказывало, что это – еле слышимый шёпот. – Больно…
Она попыталась встать, в каком-то последнем прояснении сознания увидела в магическом кристалле крошечную яркую точку в небе над Тотьмой, и огненный вал боли окончательно захлестнул её. Кажется, она кричала, катаясь по полу, затем её стошнило…
И темнота поглотила её…
Белый потолок, кафельные стены и… виноватое и растерянное лицо Гришнака Углуковича над ней.
– В какой я больнице? – спросила Шуша. Гришнак Углукович чуть улыбнулся.
– Я думал, ты спросишь «где я?». Не волнуйся, не в Склифе, сокровище твой не знает пока, – сказал он, поняв, что Шуша не хотела бы, чтобы муж волновался, если она попадёт пациенткой к нему. – Прости меня, идиота. Мне надо было самому догадаться.
– О чём, Гришнак Углукович? – Шуша попыталась привстать, приборы за спиной протестующе взвизгнули.
Только сейчас она заметила, что к её груди и запястьям прикреплено множество проводов.
– Лежать, больная! – на пороге тотчас появилась медсестра. – Как вы себя чувствуете?
Она принялась списывать показания приборов, а Гришнак Углукович деликатно отошёл в сторону. Шуша прислушалась к себе. Тело словно побывало в камнедробилке, каждая мышца и каждая косточка ныли. Но хуже всего было ощущение занозы где-то под сердцем. И ей не надо было сосредотачиваться, чтобы понять, в чём причина этого.
– Они приземлились? – спросила она, как только медсестра вышла.
– Да, – тяжело вздохнул Гришнак Углукович. – Тебя спасла потеря сознания, иначе ты могла бы умереть от болевого шока…
Он сокрушённо покачал головой.
– Вы же этого не знали, – произнесла она.
– Должен был догадаться, должен. Вы же все, геоманты, ощущали их как что-то чужеродное, иное. И весь этот их полёт для вас был – как вторжение инородного тела в организм. Как будто вас ранили…
– Даже мы сами не могли догадаться до этого… – вздохнула Шуша. – Ведь ничего подобного раньше не было. Да и что бы вы сделали? Накачали бы обезболивающими? Это же чистая психосоматика, в таком случае даже тяжёлые наркотики – мёртвому припарка…
Она вздохнула и помолчала, на этот раз – всё-таки прислушиваясь к миру.
– Ах вон оно что… Значит, выжгли защитную полосу вокруг своего корабля…
– Да, сразу же после посадки. Почти на полтора километра. Никто не пострадал, конечно, напрямую… Но… – директор сомкнул губы, словно чуть было не сказал что-то важное.
– Ладно