– Да я не врал ни про кого, я не сплетник!
– По твоим словам, более двадцати твоих одноклассников застряли в детстве, в отличие от тебя! Одним этим ты оболгал и товарищей, и себя! А Таньку как-то раз дурой обозвал, а она, между прочим, не такая уж и дура. А ещё…
– Да понял я, понял, не отвлекай! – Коля сражался со змеями, опутавшими его со всех сторон. Он пытался свернуть им головы, кусал скользких гадин, топтал…
– Ух, кажись, всё!
– Они тебя укусить не могли – душа в пятки спряталась. А тело эти змеи укусить не могут. И тут тебе повезло. После настоящей смерти они бы тебя ядом клеветы пропитали и ты остался бы в этой яме навсегда.
Коля, брезгливо отпихнув змеиные тушки, выбрался из ямы и только сделал шаг в сторону туннеля, как свалился в ещё одну ловушку.
– Фу, пиявки, что ли? Присасываются!
Мальчик отрывал и отбрасывал в сторону слизких существ, а Домовой с удовольствием наблюдал и комментировал:
– Мытарство лжи! Длинные пиявки – это красочные придуманные истории, короткие – трусливые отпирания, но, присосавшись, начинают грызть, потом ползают внутри и пожирают, пожирают! У тебя их немного. Надо признать, ты довольно честно жил.
– Живу! – поправил Коля беса, остервенело отрывая от себя скользкие комочки и раздавливая их ногами.
Наконец и эта беда миновала – вернее, Коля миновал её.
– Всё, кажется? – мальчик брезгливо вытер руки о штаны.
– Вроде всё, хотя и странно.
– Что странного?
– Ты что, никогда в жизни ни над кем не смеялся так, чтоб не в бровь, а в глаз?
– Да нет, – немного подумав, ответил Николай.
– А нудить тоже не умеешь?
– Как это?
– Ворчать, стонать, все жилы из человека вытягивать?
– Не знаю, не пытался как-то.
– Повезло! – бес был откровенно разочарован: Коля явно «уплывал» из его лап.
– А если бы смеялся или нудил, что было бы? – хмуро поинтересовался мальчик.
– Сначала примчались бы бешеные пчёлы. Ох, и повизжал бы ты от их укусов! А потом бы прилетели гигантские комары – кровушку испить до донышка. От них редко кто спасается!
А вот и вход в тоннель. Перед самым входом – чашка лапши, точнее – тазик, ещё точнее – целая ванна!
– Ешь!
– Не хочу!
– Тогда оставайся со мной, я буду только рад.
– А что это?
– Это мытарство празднословия – оно самое первое для новопреставленных; для тебя, соответственно, последнее.
– И что это за лапша?
– Всё, что попусту болтал и ругался. Мерзкие слова, которыми люди речь свою приправляют, обычно коричневой жижей эту лапшу сдабривают, точней, «сзловонивают», но ты, к сожалению, не «выражался». У тебя так только – разговоры во время уроков.
– Что-то еды многовато в последнее время, – проворчал Коля и начал жевать…
Горе или радость?
Иван и Философ шагали по склизкой после дождя