Юноша, обнаженный по пояс. Спутанные грязные космы спадают на плечи. Он, не переставая бьет чучело со всех сторон. Рычит как волк, плюется как пес.
«Себастьян…»
Мастер-паладин делает шаг вперед. В ответ лишь новые удары. Меч гнется. Юноша бросает его об стену.
И ноги юноши подгибаются. Колени разбиваются о пол. Лицо закрыто руками. Ладони мокрые от слез…
История вторая: Трактиры и крылья
Глупец тот, кто думает, что бесы обитают лишь в Небытии! Зайдите в любой трактир! Да, вы, напыщенные и нарумяненные вельможи в шелковых трусах! Зайдите в трактир! Да там бесов больше, чем глистов в ночном горшке! И они еще и пьяные…
Николас III «Трезвенник» из Лексианов.
Зима, морозная и снежная, когда по ночам метель потоком несгибаемой силы проносится по широким улицам города, срывает ставни, а днем пушистый и крупный снег, подобно палантину, накрывает крыши домов и заставляет их обрушиваться под весом в сотню фунтов, захватила город Эйджгейт.
Недаром второй месяц зимы прозвали Колдмансом! Тепла от каминов и печей едва хватало, бездомные и бедняки погибали от обморожения, а дворняги бегали исхудалые, изнывающие от голода настолько, что не гнушались лакомиться плотью смертных. Они выли, рычали и лаяли словно волки, замечая добычу.
И сейчас, когда вой собак предвещал чью-то скорую смерть, человек среднего сложения и среднего роста, укутавшись в меховой плащ, вышел из парадной самой большой густонаселенной многонаселенной инсулы в городе, называемой Амфитеатром.
Ибо когда-то, еще до того как на трон сел прапрадедушка нынешнего короля, амфитеатр был заполнен не комнатушками, а трибунами.
Человек огляделся по сторонам, щуря глаза от щиплющего ветра и порхающих снежинок и прислушался.
Звуков во дворе было великое множество. Звенела сталь, кто-то истошно кричал от боли, кто-то ликовал. Рычали львы, кричали грифоны под аккомпанемент толпы и громкие, сотрясающие сам амфитеатр, аплодисменты.
– Убей! Убей! Убей! – ревела толпа.
Человек не стал удивляться, он привык. Когда-то в этом кругообразном дворе Повсюду был желтый песок.
Нет, не желтый, а алый.
Внутри инсулы, бывшего амфитеатра, погибали гладиаторы. И кровожадные зрители, затаив дыхание, следили за их гибелью. Победителя славили, побежденных скармливали хищникам. И так продолжалось до тех самых пор, пока гладиаторские бои не были запрещены указом, а амфитеатр (сооружение слишком красивое, чтобы его разрушать, и слишком великое, чтобы оставлять его заброшенным), постановлением городского совета не был превращен в жилую инсулу.
Глядя на заснеженные колоннады, арки, украшенные резьбой, и обнаженных каменных воинов, держащих свод кольцеобразной крыши, человек мысленно одобрил решение властей. Он натянул сильнее капюшон плаща, хватаясь за серебристую фибулу в виде феникса и, в последний