Рианон взволнованно оглядывалась по сторонам. Куда же он мог деться, тот, с кем они только что играли. Его не было видно нигде. Как сквозь землю провалился. Зато с его исчезновением все вокруг будто начали просыпаться. До слуха начали долетать звуки, которые раньше были как бы приглушены. Шум трактира снова стал громким. Кругом находились люди. Пока незнакомец был с ними, она и не вспоминала о том, что посетителей здесь хватает и кроме них. Кто-то играл на губной гармошке, другие громко спорили, третьи играли в кости, как и они только что, но более шумно, более привычно, более человечно что ли? Да, все они люди как люди. А от паломника подсевшего к их столу веяло таким холодом.
– Я мог бы рассказать тебе еще многое, не о холоде могилы, о том, как ледяная сталь пронзает плоть и кровь льется рекой, о том, как рождается золото, из которого цверги делают утварь, о том, как небеса вступают в спор с тем, что твориться на земле, – затвердил в ее мозгу чей-то голос, но она не позволила ему завладеть ее мыслями настолько, чтобы он опять перекрыл гул человеческих голосов вокруг.
Ее друзья выглядели куда более сонными и нетрезвыми, чем все остальные посетители в трактире. Шатаясь и кое-как поддерживая еще не пришедшего в себя Гарольда, они вышли на свежий воздух.
– И что мы собираемся выполнять его условие? – она с недоверием оглядела всю компанию, отметив, что лица у них побледнели. Или так только кажется в темноте.
– Ну, что попала все-таки в переделку, моя красавица, – это произнес Орфей. Он стоял, прислонившись к дереву чуть в стороне от них всех, хотя в любом случае кроме нее все равно его бы никто не увидел. Глаза у него торжествующе сверкали, губы не двигались, но голос был слышен.
Вот, мерзавец, когда был так нужен и не думал появиться, а сейчас объявился и злорадствует. Она бы удовольствием наказала его, будь он обычным слугой, но он, к сожалению, был духом. Вряд ли ему будет больно, надери ему кто-то уши, да и поймать его вряд ли удастся.
– Без меня никто не в силах отвести от тебя беду, – продолжал напутствовать он.
– Помолчал бы лучше, – прошипела она.
– Что? – не понял стоявший рядом Рон. Он пришел в себя гораздо быстрее других, даже щеки у него снова тронул здоровый румянец и все-таки в глазах еще застыло какое-то бессмысленное выражение.
– Да, так, с собой разговариваю, – отмахнулась она, нарочито пренебрежительно, но все-таки бросила мстительный взгляд в сторону своего духа-спутника. Он по-прежнему стоял, прислонившись к дереву, и