Променад встретил гостей шумом, гамом и толкотнёй, хотя, понятное дело, дорогу эттину старались уступить все, посколкьу никому не хотелось попадать великану под ноги. Зато следовавшим за ними прочим телегам пришлось туго, поскольку уставшие торчать в местных заторах крестьяне со своими подводами, легковые рикши и разнообразные кареты узрели в явлении Малыша свой шанс поскорее выбраться из пробки, и ломанулись всем скопом следом, оттеснив фургон Ковриги с Конаном назад.
– Эй! – тут же возмутился Зингар, гневно зыркая на нагло вклинившуюся перед ним карету, запряжённую четвёркой скакунов. – Куда прёте, бараны?!
– Чего сказал?! – мгновенно возмутился повисший сзади на ступеньке стражник, рука которого потянулась к метательному ножу, который он снял с пояса. – Ты вообще в курсе, с кем говоришь?! Да ты хоть знаешь, кто в этой карете едет, смерд?!
– Без понятия, напыщенный индюк! – ответствовал Коврига. – Но вы разорвали наш строй!
– Ничего с вами, деревенщинами, не произойдёт страшного, если вы немного разминётесь! – нагло хмыкнул стражник, поигрывающий кинжалом, готовый в любой момент метнуть его в цель.
Офелия, зыркнувшая наружу из-под полога фургона, тотчас показалась снаружи, как бы невзначай жонглируя десятком ножей, громко осведомляясь у мужа о причине его ругани. Заметивший то мастерство, с которой недоросль управлялась с ножами, стражник поспешил сконфуженно спрятать свой метательный кинжал обратно в чехол, однако конфликт на этом оказался не исчерпан. Карета резко остановилась, потому как Малыш и Арнолиус заметили размолвку, и теперь эттин под протестующее ржание лошадей и перепуганного кучера (тот блажил ещё громче коней) сдвинул карету наглого вельможи в сторону, чтобы товарищи могли догнать головной фургон. Животные в упряжи, кучер и два стражника на мгновение повисли на своих местах дохлыми сосисками, когда экипаж на короткий миг приподняли вверх, дружно ухнув, икнув или с шумом испортив воздух.
– Это безобразие! – донеслось изнутри кареты. – Да вы хоть знаете, кто перед вами?!
– Нет! – честно ответил Арнолиус. – Вы же не назвались! А дорогу занимать за нами не нужно, поскольку медведь, шедший следом, привык к нашему фургону, а вот на вашу карету мог отреагировать весьма дурно. Так что думайте в следующий раз, прежде чем так рисковать!
Когда балаган выехал к Променаду или рыночной площади, голова у сестёр пошла кругом – это было самое настоящее людское море, украшенное островками и рифами из магазинов. Их тут было столько, что за день не обойдёшь! Однако пересекать это скопище народу было попросту нереально, да и излишне, поэтому балаган двинулся по краю рыночной площади, которая граничила с кварталом увеселений и цирком. За оградой городка артистов было установлено множество шатров, фургонов, стендов и помостов, на которых вовсю