В ответ на это полуэльф лишь нахмурился, поскольку, как и все прочие авторы, он не любил, когда его подгоняли. Он мог бы ещё добавить, что закончил бы эту пьесу ещё вчера или даже пару дней назад, если бы ему не мешали, а Эванс постоянно не задирал его. Вместо того, чтобы оставить беднягу в покое, все изводили его вопросами и мешали сочинять, стараясь узнать детали новой постановки.
Пока труппа завтракала вокруг их стоянки собралась приличная уйма народу, большей частью которой оказалась ребятня, с восхищением взиравшая на эттина, пещерного медведя и Мягкоступа Лиры, который сидел рядом с хозяйкой, принимая из её рук кусочки мяса. Зевак восхищали двухголовый великан, а также то, с какой ловкостью паук девушки ползает по своей хозяйке, норовя приластиться к ней и выпросить себе ещё кусочек. Коврига, закончивший трапезу раньше всех, попробовал было поработать мимом, желая заработать несколько медяков, но Арнолиус одёрнул его, а потом дал команду собираться.
– Некогда нам тут рассиживать, – пояснил он артистам, после чего обернулся к разочарованной толпе, не дождавшейся бесплатного представления. – Дамы и господа! Труппа дяди Арни приглашает всех желающих сегодня вечером в цирк, где мы начнём давать невиданные доселе представления. Поверьте, помимо этих двух красавцев, моему балагану есть чем вас удивить! А теперь прошу нас извинить, но нам необходимо попасть в город!
Первым препятствием на пути к цели стали Восточные ворота Белокамня, возле которых балагану пришлось остановиться, когда стражникам вздумалось поживиться или проявить бдительность.
– А ну стой! – вышел на дорогу в сопровождении двух рядовых пузатый и усатый десятник.
Сам он был краснолищ, толстощёк, а пузо не помещалось в служебную кирасу, посему она сиротливо стояла у караулки. Шлем также едва держался на его круглой, но абсолютно лысой, как тыква, голове, а посему держал его служивый подмышкой. Оба его спутника были его полной противоположностью, напоминая двух глистов в сапогах, затерявшихся в выданных им кольчугах также основательно, как ребятёнок в отцовских рубахах. Однако власть есть власть, как бы нелепо она не выглядела, а посему пришлось подчиниться их требованию. Кроме того, солдат тут было явно больше трёх, поскольку из караулки наружу высыпало ещё несколько человек при оружии и в броне.
– Начинаются поборы! – вздохнул Коврига, который не любил всех этих проверок, целью которых было зачастую не обнаружение контрабанды, а попытка стрясти с въезжающих побольше монет.
– О доблестный страж, не вошедший в раж! – пропел со своего места Эванс, подыгрывая себе на лютне. – Артистов уважь и приказ покажь! На кой задержал нас поведай всем, наш балаган не тревожен ничем!
– Отставить песни! – нахмурился десятник, похожий на тыкву. – Осматривать требуется все повозки и фургоны. Кто тут главный?
– Я! – слез с сиденья Арнолиус, и Малыш положил ручки его телеги на землю, начиная разминать затёкшие мускулы.
Стражники