– Прости меня, прости, родная… – я поцеловал холодную, покрытую лаком стенку двери. – Они там? Надо проверить, – теперь последовали мысли вслух.
Прежде, чем приоткрыть дверь, чтобы одним глазком взглянуть, есть ли там собаки, или, быть может, они ушли прочь, я услышал за своей спиной человеческий голос!
– Не стоит этого делать, – спокойно проговорил хриплый голос в темноте.
– Что? Кто это? – я вздрогнул так, что чуть не открыл дверь, чтобы убежать как можно дальше от опасности, даже в сторону другой опасности, забыв о ней в момент испуга.
– Я бы ответил тебе, если бы я знал, – раздался хриплый голос во тьме. – Поднимайся наверх! Тут очень темно, и я тебя не вижу.
– Я тебя тоже не вижу! – сказал я и двинулся в сторону голоса. Отпустил дверь, вытянул вперёд руки, хватая на ощупь тьму.
О чём я думал в этот момент, когда шёл в темноте замкнутого пространства? Я даже забыл, что боюсь темноты. Одну руку держал чуть впереди себя, а другую – ближе к себе, словно в бойцовской стойке. Хоть какая-то, но боевая стойка придаёт хоть какую-то уверенность. Примерно такую же уверенность можно получить, имея при себе бейсбольную биту или какое-нибудь оружие. Скорее всего, это просто психологический защитный рефлекс, когда ты в темноте, а вокруг много того, чего ты боишься, и не знаешь, как от этого защищаться.
– Надеюсь, ты мне объяснишь, что здесь происходит? – спокойно сказал голос и громко кашлянул. Меня передёрнуло.
– Говори, чтобы я шёл на твой голос. Только не молчи, говори, а то я потеряюсь, – сказал я и почувствовал новый страх. Страх того, что голоса больше не будет, темнота не закончится, и я не упрусь руками в стену, а буду бесконечно блуждать во тьме с вытянутыми вперёд руками.
– Да здесь я, не суетись под клиентом! И так жутко!
– Вот, слышу, ты рядом, – я схватился пальцами за волосатую, очень худую руку.
– Тише, тише! Не дави так – бабу за задницу так щипать будешь! – сказал прокуренный голос уже немолодого человека с высохшим телом (это сразу было понятно – по запаху). Но руку его я не отпустил, просто менее интимно обхватил её за кисть и медленно пошёл вдоль стены, куда эта рука меня вела.
Когда мы поднялись по лестнице на второй этаж, я увидел, что в коридор попадает свет от прожекторов. Моим товарищем по несчастью оказался худощавый человек в полосатой майке, с костлявыми руками и растрёпанными волосами. Я отпустил его руку, так как теперь мог его видеть. Он шёл вдоль вытянутого коридора, потом свернул в открытую дверь. Чего мне следовало ожидать? Он даже не обернулся – видимо, не так уж и рад видеть живого человека. Вдруг я зайду, а там десять или двадцать каннибалов возле костра, готовые изжарить меня в масляной бочке?
Когда я увидел его худощавое тело в одной лишь майке, мне показалось, что я не имею право жаловаться