– О, Грэм!
Он закрыл рот рукой, как будто стараясь затолкать обратно истерику, которая рвалась наружу. Софи, настороженная и смущенная, смотрела на него в недоумении.
– Двойная трагедия, – наконец проговорила она. – Как это печально.
Смех, неудержимый, панический, изо всех сил пытался вырваться из его груди.
– И это еще не все…
Софи сделала шаг назад, сложила на груди руки и решительно заявила:
– Грей, говорите все!
– Они все погибли. – Его голос, напряженный от необходимости сдержать истеричный смех, словно бы треснул на слове «погибли». Он снова потер лицо. Ладони оказались мокрыми. Грэм сделал глубокий вдох. Его поразила собственная несдержанность.
Но Софи была рядом, она взяла его за руки, подвела к креслу – практически толкнула на сиденье, опустилась на колени у его ног. Грэм хотел поблагодарить ее за участие, но заметил, что ее ладони у него в руках и он сжимает их с такой силой, что побелели косточки, но девушка ни одним звуком не показала, что ей больно. Грэм ослабил хватку.
– Простите.
Софи потянулась к нему, он сам к ней склонился. Она положила ладонь ему на грудь и вынула из нагрудного кармана платок.
– Возьмите, – спокойно произнесла она. – Глаза влажные.
«Влажные». Конечно, говорить, что он плачет, нелепо. Грэм чувствовал себя вполне спокойно, вот только справиться бы с приступами смеха, да из глаз почему-то льются слезы.
Наконец он поднял взгляд на Софи.
– Разумеется, вы понимаете, что это значит.
Она кивнула с простодушным сочувствием:
– Да. Вы теперь совсем один.
Он с трудом подавил новый, еще более мощный приступ истерики.
– Нет… Я имею в виду… Но да, я теперь один. Но, с другой стороны, я ведь всегда был один. Важнее другое: теперь я новый герцог Иденкорт.
Софи всегда удивлялась, почему люди употребляют выражение «разбитое сердце». Сердца стучат, иногда останавливаются, но как может мышца разбиться? Оказывается, легко.
Софи всегда считала себя защищенной. Она самоуверенно полагала, что раз у нее нет возлюбленного, она не будет страдать от любви. Идиотка!
Сквозь стук в голове и грохот в ушах Софи услышала, как Грэм зовет ее по имени. Голос доносился как будто издалека.
Он ушел в далекую дальнюю даль
Он ушел и уже не вернется.
Глава 5
Комната, которая всегда казалась Софи надежным убежищем, защитой от враждебного мира, теперь предстала перед ней во всем своем мишурном убожестве. Ее святилище оказалось просто комнатой в дешевом наемном доме, а ее принц – просто мужчиной, который не может ей принадлежать.
– Разумеется, денег я не получу ни фунта, – легким тоном, как о чем-то незначительном, говорил Грэм. – Куча земли и ни пенни, чтобы поддержать мое герцогское достоинство.
Деньги. Он говорит о деньгах, хотя должен слышать звон ее разлетевшегося на осколки сердца.
«А чего можно ждать