«Черт побери, если это был Иванов, то я попал. Втык за низкую дисциплину обеспечен. Куда все провалились, почему никого нет на месте? – устало кладя телефонную трубку на место, чертыхался Варухов. – Ох уж мне эти работнички! Начало дня – и никого нет. И где, интересно эта профурсетка Фролова, кукла с какашками вместо мозгов? Нет, с дисциплиной нужно что-то делать. Так Иванову и скажу. Если они меня в упор не видят, то пусть с ним объясняются. Почему я за всех должен отдуваться…»
Игорь Петрович устало опустился на ближайший стул, снял шапку и задумчиво уставился в окно, за которым серела бетонная клетка забора.
«Раздеться, что ли…» – подумал Варухов, но было лень. Хотелось просто сидеть и сидеть и глядеть и глядеть на однообразную пустоту за окном.
«Вся жизнь за забором. Скучная и бессильная. Даже лень думать, настолько устал жить».
Так, глядя в окно и ни о чем не думая, Варухов, наверно, просидел бы до самого конца рабочего дня, если бы его не вывела из оцепенения скрипнувшая дверь. В кабинет бочком, чтобы никто не заметил, попытался проскользнуть Синичкин – стажер их отдела, вот уже месяца три как принятый на работу.
Заметив Варухова, Синичкин испуганно вздрогнул и повернулся в его сторону, попытавшись изобразить, как он сожалеет, что опоздал. Первым поспешил спросить Варухова:
– Игорь Петрович, здрасьте! Давно сидите? А почему один, в темноте? А где все? Я, знаете, задержался, но – честное слово, не по своей вине. Меня вчера Фролова просила с утра зайти в канцелярию, дело Тимошенко забрать. А там не было никого.
– Синичкин, – тяжело вздохнув, ответил Варухов, – ну сколько раз я тебе должен повторять? Начало рабочего дня ты должен встречать на своем рабочем месте. Понимаешь? На своем! Пришел, отметился – а затем иди и занимайся своими делами. Разве это трудно запомнить? Только что телефон звонил, и никто не подошел. Некому было трубку снять. А что это значит, а?
– Э-э-э, и что же? – наигранно преданно спросил Синичкин.
– Что никого на месте нет. Понимаешь, никого. Это значит, что наш отдел прокуратуры работать еще не начал. У нас и так плохая раскрываемость дел. На всех совещаниях ругают. Теперь еще и дисциплиной будут попрекать. Вот скажи, ты премию получать хочешь?
– Хочу.
– Будешь опаздывать – как сегодня, как вчера, как всю прошлую неделю – ни хрена больше не получишь!
– Так я, Игорь Петрович, еще и не получал… Я всего три месяца на работе, еще квартал не кончился, – оправдывался Синичкин.
– Ты, Синичкин, пока только стажер. Вот и сиди на месте,