На другом конце провода трубку взяли сразу, как будто стояли рядом и ждали звонка:
– Алло… алло, я вас слушаю… алло…
Родионов кричал в трубку, а Наташа почему-то подумала: «А вдруг у него нет жены?»
– Это я, Наташа… Вы мне говорили…
– Алло, вас плохо слышно…
– Это я, Наташа! Вы мне в электричке визитную карточку дали.
– Натали?
– Извините меня… Я вам нагрубила, кажется.
– Вас очень плохо слышно? Скажите ваш номер, я перезвоню.
После первого же зуммера Наташа лихорадочно схватила трубку.
– Алло… Кажется, сейчас нормальная слышимость. Я вас внимательно слушаю, Натали?
Наташе показалось, что он снова улыбался чему-то. «Наверное, считает меня бесцеремонной и деревенской дурочкой», – подумала она.
– Я просто хотела извиниться перед вами. Я была невежлива. Просто…
– И только-то? Ничего страшного. Не волнуйтесь. Извините, я спешу. Желаю успехов.
И всё! И ничего больше! – Наташа сникла: «Ну, зачем? Зачем я так поторопилась позвонить? Второй раз уже будет неудобно. А он сам… нет, нет… Зачем я ему? Я же для него обыкновенная провинциалка, к тому же грубиянка. Чего можно было ожидать от незнакомого человека? Важная птица? Визитку подарил? Ну и что? Увидел, что красивая, вот и поддался настроению»
Наташа поехала в театральный институт, не в консерваторию. «Я ведь только узнать условия приема, – оправдывалась она перед собой за свое непостоянство. И какая разница? И там, и там – на сцене. И времени до приёмных экзаменов ещё вагон и маленькая тележка. Можно и туда и сюда попробовать». Но у самого входа замедлила шаг и повернула обратно: «Хоть посмотреть, что за подружка такая у него – Богатова эта».
Оказавшись в вестибюле консерватории, Наташа вдруг заробела: было такое чувство, будто она попала в храм. Не портили впечатления ни обшарпанные колонны, ни хромоногое, облупившееся зеркало, возле которого девицы сорили волосами.
Из вестибюля вверх поднималась широкая лестница. Наташа решила подняться по ней, в надежде на счастливую случайность в поисках профессора Богатовой – табличку с её фамилией на дверях, что ли. Вскоре она поняла, что занятие это бессмысленное, можно потерять день и вернуться ни с чем. Спросить было не у кого: Все кучковались стайками, бурно обсуждая свои проблемы, куда-то спешили.
Ей повезло, в коридоре у окна одиноко стоял парень. Правда, слово «парень» ему не очень подходило, скорее, подошло бы «юноша» или совсем старомодное – «молодой человек»: что-то чересчур интеллигентское было в его внешности. Невысокого роста – видимо, от того с чересчур