Иеремия наблюдал за всем этим, пока на закате дня ему в голову не пришла идея.
– Парни… Будет ли мне дозволено сказать?..
Он поднялся в полный рост у края могилы. По-прежнему в черном траурном наряде и поношенном галстуке, он больше чем когда-либо походил на неуместного ныне представителя власти из прошлой эпохи – налогового агента или аудитора, пришедшего, чтобы изъять книги, хранящиеся в автомобилях колонны. Иеремия держал кожаный бурдюк, наполненный тем самым ужасным виски, что он несколько часов делил с Джеймсом Фрейзером, Нормой Саттерс, Лиландом Барресом и Майлзом Литтлтоном.
– Я знаю, что не достоин взять слово в такой горестный и важный момент, – он оглянулся со смиренным и сокрушенным видом. – Я не знал отца Мерфи столь долго, как вы. Я не имею права давать ему оценку. Все, что я хочу сказать: вы судите человека не по тому, что он делает в своей жизни, но по тому, что он оставляет после себя. И, позвольте сказать, старый Патрик Мерфи оставил после себя целое море любви и одну великую мечту.
Он сделал паузу, и в этом был гений Иеремии Гарлица – его способность удерживать аудиторию тщательно дозированным молчанием. Он позволяет молчанию, подобно реке, ровнять горы, подобно семени, пускать корни и вырастать в гигантское древо. Его молчание порождало любовь.
– Отец Мерфи оставил после себя мечту в утешение и для поддержки перед лицом Последних Дней… прекрасную мечту среди адских тварей… мечту о чем-то большем, нежели просто выживание. Он оставил после себя мечту о жизни. Он хотел, чтобы вы все процветали. Вместе. В движении, всегда в движении. Подобно потоку, что вырастет в реку, подобно реке, разливающейся в море.
Опять тишина. Слушатели судорожно сглатывали, сдерживали слезы, склоняли головы. Они хотели освободиться от груза, и тишина позволяла им сделать это. Иеремии казалось, будто он слышал биение сердец.
– Я не знаю всех вас, но за славное, пусть короткое, время, проведенное мною со святым отцом, я осознал – он ведал что-то, чего не ведал я. Он знал дорогу к раю – и нет, я говорю не о небесах, я говорю о рае на земле. Даже в эти проклятые времена, среди кошмарных руин, он держал ключ к райским вратам, и вы знаете, что это за ключ? В эти последние дни, вы хотите узнать, что такое рай?
Новая порция драматичного молчания, Иеремия установил зрительный контакт с каждым слушателем – грязные, изможденные, напуганные лица были обращены к нему. В переполненных печалью глазах плескалась жажда спасения, желание узнать ответ.
– Это мы. Мы! С добротными шинами на колесах и несколькими галлонами