– Всегда приятно встретить брата-священника.
– Я служил при церкви в Джексонвиле, но все быстро закончилось после Обращения. Я пытался продолжать, но… – Он ткнул большим пальцем во внедорожник позади. – Теперь все, что осталось от людей Божьих, пятидесятников, – это два добрых парня там, внутри… вместе с по-настоящему милой леди из церкви в Джаспере.
– Угу, – отец Мерфи почесал подбородок. Он знал, к чему идет дело, и это ему совершенно не нравилось. Что-то здесь было не так. – Чем мы можем помочь? У нас есть немного лишнего биодизеля, если вы заинтересованы в таковом. Может, бутилированная вода?
Большой проповедник сочился обаянием.
– Шибко хорошее предложение. Времена-то тяжелые. Те ходячие вокруг… частенько наименьшая из наших проблем. Приходится быть по-настоящему осторожными. Я не жду, что вы просто так примете каждую старую, отбившуюся от стада овцу, что попадется по дороге.
Выражение его открытого лица смягчилось, глаза наполнились горечью и смирением.
– Отец, мы хорошие, трудолюбивые, богобоязненные люди, которые нуждаются в убежище… в медицинских припасах, еде и безопасности общины. Нам и в голову не приходило, что утешение можно найти в образе «движущейся мишени» вроде вашей.
Рассвело достаточно, чтобы отец Мерфи мог ясно разглядеть молодых мужчин и женщину, сидящих в «Эскалейде» в нервном ожидании. Священник сглотнул, облизнул пересохшие потрескавшиеся губы.
– Я хотел бы попросить ребят в «кадди» показать руки.
Проповедник обернулся к ним и кивнул. Один за другим люди во внедорожнике подняли ладони, показывая, что они не вооружены. Священник кивнул.
– Признателен. Теперь могу я поинтересоваться количеством и видами оружия, которое у вас с собой?
Проповедник ухмыльнулся.
– Его не слишком много. Несколько девятимиллиметровых и дробовик. У леди обрез. Что касается патронов, то, боюсь, их осталось мало.
Отец Мерфи кивнул и начал говорить:
– Понятно, а теперь, если я могу попросить…
Внезапный звук из ниоткуда и быстрое движение на периферии зрения прервали речь священника и заставили его вздрогнуть, как от взрыва бомбы. Сзади на полной скорости бежал человек, отчаянно размахивая руками и пронзительно крича:
– РАДИ ЛЮБВИ ХРИСТОВОЙ, ЭТО ОНА, Я ГОВОРИЛ ИМ, Я ЗНАЛ, ЧТО ЭТО ОНА!
Молодой чернокожий парень с подпрыгивающими вдоль головы косичками, в оборванной толстовке с капюшоном, несся к «Эскалейду» Иеремии. Священник, застигнутый врасплох, отпрыгнул назад и потянулся к ножу.
– Все в порядке, он один из нас! – закричал отец Мерфи, поднимая руки в примирительном жесте. – Все хорошо, он безобиден!
Позади Иеремии дверь внедорожника распахнулась, и Норма Саттерс с трудом выбралась наружу. Ее лицо светилось от чувств; когда она смотрела на мальчика, на глаза наворачивались слезы, и она раскинула в стороны пухлые руки.
– Будь я проклята, ты выглядишь как пугало!
Юноша нырнул в мягкие объятия