На «перекрестке» ничего не менялось. Парень с девчонкой лежали у стены, опрокинувшийся чемодан – рядом. На стене десятки белых выщербин и хаотичный узор темных брызг. Оба «духа», почти соприкасаясь головами, лежали тут же, уткнувшись носами в вытертый ковролин. Спина одного, изогнутая под прямым углом, бугрилась разорванной, окровавленной тканью, из которой торчал кусок позвоночника.
Я отвел глаза и, стараясь не смотреть на месиво, носком ботинка зацепил автомат, придавленный телом. Железяка поддавалась неохотно. Я поднажал. Под телом что-то треснуло, и автомат подался. А я – едва не блеванул, увидев, как шевельнулась торчащая из тела кость.
Подобрав оба автомата, я прислонил их к стене, решив не трогать измазанные кровью разгрузки – желающие разжиться запасными магазинам могут мараться сами.
Пора переходить к следующей части.
– Братья-славяне! – громко произнес я, не сомневаясь, что минимум человек сорок, прильнув к дверям, ловят любой шорох из коридора.
– Нужна пара мужиков. Желающих жить. И лучше – не нервных.
Скрип открывающейся двери. Истерический всхлип.
– А почему только двое? – Женский голос срывался. – Что вообще происходит?
Так. Вместо мужиков сейчас здесь окажется толпа баб. В истерике. Полдня на слезы, валерьянку и прописные истины.
Я сменил пластинку.
– Все заткнулись! В коридоре четыре трупа! В холле – еще два! Первая дура, вылезшая в коридор, получит прикладом!
Новый способ подачи информации оказался действенным – в коридоре стало тихо.
– Нужны два добровольца, умеющих обращаться с оружием! – проорал я. – Желающие есть?
Сзади щелкнула «собачка» – нашелся первый идиот. Я обернулся – вчерашний «селянин»! Ё-мое!
– Здорово.
«Селянин» кивнул и вылупился на мертвых.
Еще одна дверь приоткрылась и захлопнулась. Ругань вполголоса. Отчетливо донеслось: «Заткнулась!» Словечко набирало популярность. Дверь опять открылась, и в коридор вышел второй – костистый мужик лет сорока. Тоже уставившийся на убитых.
– Мужики, – нарушил я тишину. – Понимаю – эмоции. Но времени в обрез – давайте к делу. А они такие – по поселку бегают местные и палят в кого попало. То ли у них бунт, то ли – революция, хрен разберешь. Эти двое, – я кивнул на трупы, – из этих самых Фиделей.
– Оружие я раздобыл, патроны – вот лежат, – я кивнул на разгрузки покойников. – Берите стволы и заступайте на охрану.
Объяснение не фонтан, но к этому брифингу я не готовился.
– Ты, – кивнул я «селянину», – обоснуйся со стороны пляжа. А мы – к главному входу.
Добровольцы разобрали оружие. Костистый с немым вопросом посмотрел на свой единственный магазин и на несколько моих, выглядывающих из разгрузки. Я приглашающе указал на покойников – пора пачкать руки. Одеревенев лицом, тот нагнулся, принимаясь шарить по карманам. Глядя на него, «селянин» присел и, дернув кадыком, тоже запустил руку под труп. Его едва не вывернуло,