Редкие моменты близости не делали их ближе, а словно разводили все дальше, настолько не похоже было это осторожное соитие на настоящую страсть. Имитация, подделка. Дожили! Разговоры у них не очень получались – оба боялись высказать все, что наболело, а Марина не раз срывалась – только было Леший пристроился с чувством ее поцеловать, как она оттолкнула его руку:
– Ну, скажи – чем? Чем она тебя взяла, чем держала? Что у нее такого есть, чего у меня нет? Ну – молодость, свежесть, понятно. Но таких – полно вокруг. Сексом? Что, минет хорошо делала?
Леший чудовищно покраснел и закрыл глаза, сморщившись, как от удара – не увидел, как по лицу Марины прошла легкая судорога.
– Марин, вот это действительно… удар ниже пояса! Давай, добивай меня. Господи, я и так не знаю, как жить от стыда…
– Ладно, прости. У меня воображение чересчур богатое – картинки сами в глаза лезут. Я представила, как она…
– Перестань!
– Так меня чуть не вырвало.
Леший посмотрел Марине прямо в глаза:
– Да, ты права. Этим и держала. Ничего духовного – душевного! – между нами не было, один голый секс. Физиология, как ты говорила.
– Что ж, выходит, я как женщина хуже?
– Марин, ну что ты говоришь. Ты… Ты одна такая, ты… Тебе равных нет.
– Равных нет… А что ж понесло тебя туда?
– Я не знаю.
– Не знает он…
– Ты, может, и не поверишь, но я на самом деле очень сильно мучился, правда.
– Это ты мучился?
– Марин, я понять не мог, что со мной! Она же мне никогда не нравилась, Кира эта. Ты же помнишь, как я заходился от нее. Просто в ярость впадал.
– Помню, конечно.
– Марин, я ведь не бабник, ты знаешь. Я тебе никогда не изменял, я правду говорю.
– Я знаю.
– А у меня возможностей было – выше крыши. Ну, конечно, поиграть я люблю…
– Это точно.
– Но это все театр, игра на публику, а когда тебя рядом нет, мне и неинтересно.
– Так ты меня дразнил, оказывается?
– Конечно! Разве ты не знала? Ты же мне всегда подыгрывала! А тут… Марин, я не буду оправдываться: у меня всегда выбор был, с самого начала – видел, к чему дело движется. Но не хотел видеть. Не мог противостоять, понимаешь? Она меня как-то… не знаю…
– Загипнотизировала, что ли? Как кролик – удава? Тьфу, удав – кролика?
– Как кролик – удава, вот именно. Даже звучит смешно. Но я не искал с ней близости, правда. Я понимаю, как это выглядит: взрослый дяденька жалуется на маленькую девочку: это все она, я тут ни при чем, она сама пришла, она меня совратила! Самому противно, Марин, но так примерно и было. Я ей сопротивляться совершенно не мог. И оборвать не мог. Вообще допускать такого не должен был, но раз уж случилось, надо было сразу прекратить. А я… Когда домой ехал после первого