– Наверное, да, – неопределенно ответил Рэндольф, с неприязнью рассматривая черную жидкость, извергшуюся из короля.
– Почему – наверное? Как это понимать? Что с ней? – требовательно вопросил правитель и закашлялся.
– Думаю, что с этой женщиной все хорошо, – поджав губы, ответил Рэндольф. – Господа, будьте добры, оставьте нас.
Лекари поклонились и поспешили удалиться из комнаты. Рэндольф настоял, чтобы король прилег, пока он будет давать ему разъяснения по поводу всего происходящего. Дарн не стал сопротивляться и позволил Рэндольфу помочь себе устроиться поудобнее в горизонтальном положении.
В аккуратных движениях блондина чувствовалась уверенность и сила. Рэндольф Милгрей приходился Векториусу племянником и, в общем-то, единственным оставшимся в живых родственником. Помимо этого он был его самым близким другом и доверенным лицом во всех делах, в которых по той или иной причине не мог принять личного участия король. Ныне его племянник выглядел старше своего дяди, поскольку полученный когда-то Векториусом перстень с кристалликом, заряженным магической энергией от древнего артефакта, замедлял его старение. Вспомнив о перстне, Дарн обнаружил, что его нет на пальце, где он должен был быть.
– Векториус, – усевшись рядом на его кровати, заговорил племянник. – Во-первых, надо сказать, что я безумно рад, что ты выкарабкался из того, что с тобой творилось в последнее время.
Он накрыл ослабленную руку правителя своей и кивнул, глядя в его замутненные скверным самочувствием глаза.
– Все началось с того, что ты отдал приказ… Хотя, нет. Все началось с того, что ты притащил с собой с Центрального Континента сюда эту женщину.
Король напрягся, хотел что-то сказать, но передумал и молча продолжил слушать.
– Я думаю, то время ты должен помнить. По твоему виду можно было легко понять, что ты счастлив и готов пожертвовать чем угодно во имя своей женщины.
Дарн вздохнул, окунувшись в глубокий омут воспоминаний, в которых он вез Рену в свою цитадель с трепетом в сердце, делился с ней самыми сокровенными мыслями, сливался в пылких актах любви. Но Рэндольф еще тогда относился к ней с подозрением, а сейчас разговаривал так, что Векториус невольно ежился от предвкушения какой-то неотвратимой неприятной правды.
– И, вроде, все у вас с виду было хорошо. Ты даже начал доверять ей некоторые дела, позволял в мелких вопросах действовать от твоего имени. И вот, в один дождливый день, возможно, ты помнишь его, должен был состояться прием просителей, съехавшихся со всей округи. Ты еще откладывал его перед этим пару раз, припоминаешь?
Векториус болезненно кивнул, память подбрасывала цепь событий того дня рваными кусками.
– Так вот, прямо во время приема ты почувствовал себя плохо и потерял сознание. Тебя унесли в твои покои, подумали, что сильное отравление.