А) значительной и показательной общительности, гуманности и позитивности к первому кругу общения (коммуникативно-творческие начала);
Б) поиске сотрудников для реализации учебно-воспитательного начала (поучения, советы, нравоучения по отношению к ним, но не требования);
В) наличии сотрудников для показательного применения агрессивно-защитного поведения («козлы отпущения» и «нелюбимчики»).
Конечно, нюансы сублимации внешней референции в противоположном контексте могут быть разными, но тренд на разделение сотрудников на три категории, в которых будет демонстрироваться «позитивно-заботливое», «нравоучительно-покровительствующее» и «агрессивно-подозрительное» поведение, будет сохраняться.
Факторы адаптации в профессиональной деятельности
1. Ситуации и условия с командной ответственностью и деятельностью по уже имеющемуся плану (или понятной схеме) действий.
2. Деятельность, допускающая нерабочие контакты и неформальное общение.
3. Простой функционал, очерченная зона ответственности и полномочий, понятные должностные инструкции и задачи.
4. Положительная обратная связь от руководства и значимых сотрудников.
Факторы дезадаптации в профессиональной деятельности
1. Персональная ответственность при нерегламентированной профессиональной деятельности.
2. Работа в одиночку с минимумом профессиональных и личных контактов и взаимодействий.
3. Широкий функционал и зона ответственности. Неопределенные должностные инструкции при неконкретизированных задачах и целях.
4. Частая критика со стороны руководства и сложные отношения с коллегами.
Пример из литературы
Возвращаясь к классике мировой литературы, «Войне и миру» Л. Н. Толстого, приведем описание метапрограммы «Внешняя референция» Пьера Безухова на примере следующего отрывка.
– Слава Богу! – сказал князь Василий. – Жена мне всё сказала! – Он обнял одной рукой Пьера, другой – дочь. – Друг мой Леля! Я очень, очень рад. – Голос его задрожал. – Я любил твоего отца… и она будет тебе хорошая жена… Бог да благословит вас!…
Он обнял дочь, потом опять Пьера и поцеловал его дурно пахучим ртом. Слёзы, действительно, омочили его щеки.
– Княгиня, иди же сюда, – прокричал он.
Княгиня вышла и заплакала тоже. Пожилая дама тоже утиралась платком. Пьера целовали, и он несколько раз целовал руку прекрасной Элен. Через несколько времени их опять оставили одних.
«Всё это так должно было быть и не могло быть иначе, – думал Пьер, – поэтому нечего спрашивать, хорошо ли это или дурно? Хорошо, потому что определённо, и нет прежнего мучительного сомнения». Пьер молча держал руку своей невесты и смотрел на ее поднимающуюся и опускающуюся прекрасную грудь.
– Элен! – сказал он вслух и остановился.
«Что-то такое особенное